Я приблизил карту ПДА и сместил пунктир маршрута еще севернее:
– Смотрите, тут асфальтовая дорога, хоть десять километров пройдем по прямой.
– Согласен, – кивнул Джига, а Кобе моя идея снова не понравилась:
– Там три поселка! В поселках селится всякое, лесом дольше, но надежнее.
Самкин зыркнул исподлобья:
– Вот и иди лесом. Я согласен с Химиком.
Мы надели рюкзаки. Метров пятьсот шагали по тропинке, по которой сюда пришли, затем пересекли сосняк и выбрались наконец на дорогу. Строй был прежним: я впереди, потом Джига, замыкал Коба.
Под опавшей хвоей и наносами мы не сразу нашли дорогу, опознал ее Самкин по накренившемуся знаку «обгон запрещен» и столбам с провисшими проводами. Здесь дорога сбегала с холма, и ее завалило мусором и ветками, но чуть дальше, на возвышенности, угадывался асфальт, изрезанный трещинами.
– В детстве любил такие места, – говорил Самкин за спиной. – Типа все умрут, а я останусь. А тут… как бы сказать… Не вселяют оптимизм.
Потянуло табаком, представился Самкин с тонкой сигаретой в зубах. Кроме него, в команде никто не курил.
– Скажи, Химик, – не унимался Самкин. – А ты видел Сердце Зоны, где сбывается сокровенное?
– Может, и был. Слышал, что оно мигрирует и после каждого выброса появляется в другом месте, причем меняется. Никто не скажет наверняка, что именно это и есть сердце. Идешь ты такой по третьему кругу, видишь – башня стоит, заходишь переночевать и отдохнуть, а это оно и есть.
Коба расхохотался, аж закашлялся.
– Ахаха! Можно ж такого надумать! Ну, случайно, если ты вдруг извращенец какой. Каждому ж в голову всякое лезет! А потом – опа!
– Тебе, извращенец, может и лезет, – продолжил Самкин. – Люди просты. Сидят в Сердце, не зная того, и думают: «Хочу много денег». Или чаще «Хочу, чтоб у соседа корова сдохла». Вот и все волшебство. Знал я одного, все по Зоне рыскал, Сердце искал, чтобы вернуть жену, которая погибла вместе с дочерью в автокатастрофе. Говорят, даже нашел и вернул обеих, они из болота вылезли и его загрызли на глазах у напарника. Мужик тот даже не сопротивлялся, так что ну на фиг то сердце.
– То есть, – говорил Коба, – ты утверждаешь, что Сердце есть.
– Почему же утверждаю? Не исключаю. В Зоне, где происходит столько странного, глупо что-то отрицать. После Зоны я и Бога не отрицаю, если Зона есть, отчего же Ему не быть?
Я слушал их вполуха, а сам поглядывал по сторонам, прислушивался к ощущениям. Предчувствие опасности то накатывало волной, то отступало. Наверное, перенапрягся или не выспался, теперь велика вероятность во что-то вляпаться.
Бросило в жар и в холод, я замер, завертел головой в поисках опасности: слева аномалия… нет, справа. Что ж такое! Я швырнул пару гаек, но ничего не случилось.
– Что с тобой? – спросил шагающий за спиной Джига.
Я приложил палец к губам. Вдалеке кто-то трещал ветками. Предчувствие беды то вспыхивало, то гасло, и это мне не нравилось. Я мотнул головой и пропустил Джигу вперед, неприятно чувствовать себя слепым.
Мы поднялись на небольшой холм, откуда открывался вид на заброшенный поселок, небольшой, дворов двадцать. Все дома стояли вдоль дороги.
Защелкали предохранители. В таких местах лучше быть наготове, что только не водится в покинутых поселениях!
Дождь закончился, и из разрывов пузатых чернильных туч выглянуло солнце, будто прожектором позолотило дорогу. Налетел ветер, засвистел в провисших проводах.
Мы медленно спускались с пригорка. Справа, в паре метрах от дороги, воздух был густым, словно закипала вода, и над ее поверхностью курился пар – поджидала жертву гравитационная аномалия «воронка». Еще порыв ветра, и поселок, до которого оставалось метров пятьдесят, ожил, захлопал распахнутыми форточками, заскрежетал воротами, вздохнул десятком чердаков, словно он ждал нас, дождался и засуетился, зашумел.
Всегда казалось, что дома живут даже после того, как люди покидают их.
Первый дом, богатый, двухэтажный, таращил на нас глазницы выбитых стекол. Ворота разворотили, видимо, люди, когда Зона только появилась и мародеры бросились грабить жилища, жители которых куда-то подевались.
В первом круге поселки относительно безопасные, а в третьем встречаются манки – то ли аномалии, то ли мутанты, которые имитируют убежище, но если войдешь внутрь, уже не выйдешь. Куда деваются жертвы, оставалось только догадываться: или растворяются в утробе неведомой твари, или через тоннель попадают в другой мир, куда нас с Пригоршней как-то занесло.
Я склонен был считать, что Сердце Зоны – точка взаимопроникновения двух миров, где время-пространство встают на дыбы и рождают аномалии.
Джига передо мной замер, широко расставив ноги, направил ствол в распахнутые ворота:
– Там точно кто-то есть. Как бы не кукловод.
– Мы бы уже почувствовали, – утешил его Самкин. – какой-то мутант, которому не хочется связываться с группой сталкеров, одиночкой он не побрезговал бы.
В Зоне никогда не чувствуешь себя в безопасности, все время кто-то караулит тебя, ты должен быть собранным, внимательным и при необходимости очень быстрым.
– Или он следит, чтобы дать сигнал другим. Вы хоть видели, что это было?
Ответило молчание. При виде нас брошенные дома будто бы сошли с ума, зааплодировали дверями, загрохотали, силясь сорваться с мест и заполучить нас. Еще и мутант, который то ли есть, то ли его нет. Правильнее готовиться к худшему.
Позади выругался Самкин, затем Коба обрушил на кого-то многоэтажную словесную конструкцию. Я едва успел увернуться от летящего в лицо обломка кирпича, выстрелил в дом за ржавым забором, где предположительно прятался мутант – по ребристой жести побежала дорожка пулевых отверстий.
– Бюргеры, мать их разтак! Падлюки кривоногие! – Джига одиночными для острастки пальнул по стеклам домов – загукали, заулюлюкали мутанты-недоростки, похожие на злобных троллей, и ненадолго притихли.
Мы находились в середине поселка: домов десять позади и столько же впереди, сто метров дороги. Стреляя перед собой и по сторонам, Джига рванул вперед, я – за ним. Мутанты бежали следом, не решаясь выглядывать из-за заборов, изредка в нас летели камни, палки, куски штукатурки, но все время мимо, один раз только по рюкзаку прилетело.
– Совсем оборзели, – с одышкой говорил бегущий Коба. – Средь бела дня набегают!
Из распахнутых ворот предпоследнего дома на нас обрушился шквал мусора. Даже автоматные очереди не заставляли мутантов прекратить атаку, они с ревом и визгом дохли, но вместо одних приходили другие, прятались за кирпичным забором и швыряли камни.
Я бежал боком, чтобы удары приходились по рюкзаку, закрывая голову руками. Самкин, следующий за мной, упал – его сбили ударом кирпича по ноге. Коба с криком «Ложись» швырнул в мутантов гранату.
Еле
