— Почему нет? — елейным голосом отозвался Элиар. — Считай, мы только что официально согласились на легкую прогулку по вашему лесу. Ты нам проводника хорошего обеспечь, ключик доставь на место, и все будет в полном порядке.
Дядько спокойно кивнул:
— Будет вам и ключ, и проводник, и приключений полный воз… однако уже полночь. Никак наши серые друзья запаздывают?
Элиар не успел достойно ответить: откуда-то очень издалека донесся громогласный, поистине жуткий рев, смутно напоминающий волчий. Только гораздо более мощный, свирепый, от которого задрожала листва на деревьях. Так мог бы реветь пещерный медведь, которому в суматохе отдавили лапу. Или горный тролль, схватившийся со стаей гигантских гиен. Огромный лев, внезапно выросший до размеров боевого носорога, или же сам носорог в период гона. А еще — легендарные убийцы Серых пределов — хмеры, страшнее которых не было зверя в Проклятом лесу. Но тролли и пещерные медведи редко спускались с гор, а костяные кошки, что умели двигаться с поистине демонической скоростью, никогда не покидали своего леса, поэтому услышать подобный рев здесь, в Ингарисе, было, мягко говоря, неприятно.
При звуках кошмарного рыка мурашки пробежали по коже у всех без исключения. В конюшне заржали и заметались в панике деревенские кони. Селяне от неожиданности едва не выронили из рук топоры и секиры. Закаленные в боях и гораздо более привычные к неприятным неожиданностям караванщики побледнели и инстинктивно отступили на шаг от внезапно показавшимися хлипкими стен. Перворожденные лишь повели плечами. А в домах, где прятались женщины и дети, воцарилась оглушительная, просто мертвая тишина, наполненная ужасом и ожиданием чего-то поистине страшного.
— Ч-что эт-то? — наконец, икнул кто-то со стены.
— Вожак объявился, — спокойно ответил Дядько и потянул из ножен свой исполинский меч. — А значит, нам пора за работу.
ГЛАВА 7
Волки словно ждали сигнала: заслышав голос вожака, они прекратили таиться и всей массой ринулись к стенам. Целая лавина серых тел спрыгнула в ров, уверенно перемахнула через заостренные колья и подкатилась вплотную. А затем, будто получив новую команду, странные звери, сохраняя все то же пугающее молчание, дружно подпрыгнул и.
Гаррон, выглянув из-за кончиков заостренных бревен, не поверил своим глазам, когда крупный самец внезапно оказался перед самым его лицом, и машинально отмахнулся саблей, даже не пытаясь осмыслить случившееся. Волк коротко взвыл от боли, впервые нарушив тягостную тишину, и, скребнув когтями по дереву, рухнул вниз. Но каким-то странным образом извернулся в полете, сумел приземлиться на все четыре лапы и, стряхнув с порезанной морды алые капли, зло оскалился. А затем, что совсем уж непонятно, повторил попытку.
Правда, на этот раз южанин был настороже и больше не медлил. Ударил наотмашь обеими руками, без особого труда снеся серому голову и тут же повернувшись к следующему. Почти одновременно с разных сторон донеслись свирепые визги и полные боли завывания: люди сопротивлялись отчаянно, отмахиваясь топорами, ловили стремительные тела на вилы, сбивали прыгающих на стены волков ухватами, а то и просто закидывая камнями сверху.
Звери с потрясающим проворством уворачивались, рычали, грызли неподатливое дерево, но упорно пытались взобраться наверх. Однако, в отличие от прошлых попыток, сегодня на стенах стояли не только селяне, но и закаленные в схватках бойцы, которых не смутило количество хищников.
Короткое кхеканье, бодрый окрик, тихий свист взлетевшего в воздух клинка, и на землю рухнули сразу несколько мохнатых тел. Около двух десятков первыми же выпущенными стрелами уложили эльфы, штук пять одолели деревенские, с десяток пришелся на долю караванщиков, несколько массивных туш буквально повисли на острых кольях, но остальные успели отпрыгнуть и теперь бесновались неподалеку, старательно слизывая со шкур свежую кровь. И одновременно посматривали на засевших за стенами людей, ощетинившихся оружием не хуже иных ежей, с такой нескрываемой ненавистью, что многим было не по себе: на миг показалось, будто звери действительно стали слишком разумными.
Но вот перворожденные хладнокровно подняли луки во второй раз, и неподвижных тел на земле стало почти на десяток больше. Затем остроухие стрелки дали еще один залп, пополнив список трофеев новыми тварями. После чего волки, наконец, высмотрели главную для себя опасность и, как по команде, отошли, на время оставив людей в покое.
— И часто у вас так? — невозмутимо спросил Дядько, едва последние хищники с ворчанием скрылись в темноте.
— Да почти каждую ночь, — прогудел кряжистый Ивар, утирая с лица алые капли. — Сперва просто бегали понизу, а утром уходили восвояси. Мы тогда и успели ров начать… но потом они уже грызть пытались, ворота царапали, да не вышло: бревна-то здоровые, крепкие. А теперь, как видишь, прыгать научились, словно блохи. Скоро и вовсе летать начнут, окаянные.
— Боюсь только, нас к тому моменту уже не останется, — тихо отозвался сбоку кто-то еще. — Они с каждым разом все умнее. Помнишь, как поначалу мы их камнями? А потом огнем? Так нет же — научились факелы землей забрасывать, а от ударов сверху уворачиваются. Словно уже чуют, откуда камень прилетит!
Таррэн всмотрелся в темноту.
— Что-нибудь видишь? — поинтересовался у него светлый.
— Нет, Элиар. Пока ничего.
— Вожака ищешь? — понимающе хмыкнул Дядько, неторопливо обтирая ветошью свой клинок. — Зря тратишь время: он не покажется. А остальные просто затаились, но очень скоро вернутся, и вот тогда нам придется попотеть.
Эльфы резко обернулись и удивленно воззрились.
— Ты о чем?
— Пока что нас лишь пробуют на прочность, — спокойно пояснил Страж. — Сперва прошла первая волна — узнать, насколько мы готовы к бою. За ней придет вторая — посильнее, что попытается ворваться внутрь, навести панику; а затем и третья подоспеет — основная, в которой пойдут все, кто останется жив. Если справимся со второй малой кровью и задавим сопротивление на стене, они не рискнут напасть в третий раз — отложат до завтрашнего дня. Или до послезавтра. Но если хоть одна тварь сумеет прорваться к домам и отыщет детей… боюсь, тут станет жарко. А вожак будет держаться поодаль до тех пор, пока не образуется хорошая брешь в защите. Или пока не убедится, что проиграл. Так что
