— У вас есть другой план? — ухмыльнулся Дядько, видя реакцию перворожденных. — Тогда я предлагаю этот как единственно возможный. Второго шанса вожак нам не даст — предпочтет отойти в леса, чтобы через пару недель собрать новую стаю. Мы-то к тому времени отсюда уйдем, но деревня будет обречена. И люди в ней — тоже. Кстати, я хотел бы кое-что уточнить у нашего славного старосты… Аарон!
Седовласый не стал тратить время на спуск по шаткой лесенке, а спрыгнул прямо так, с верхней площадки. С высоты в два человеческих роста. Упруго приземлился, спружинил, а затем легко выпрямился и, нисколько не замедлившись, двинулся к старику.
— Урантар? — вынырнул откуда-то встревоженный купец. — Ты что-то заметил?
— Можно и так сказать. — Страж одобрительно кивнул, заметив, что уважаемый торговец не отлынивал от работы: на поясе у него висела неплохая сабля, которой он, судя по всему, еще не забыл, как владеть, а дородное тело было укрыто отличной кольчугой. — Аарон, ну-ка, припомни поточнее, когда в округе появились волки? До полнолуния или после?
— После, — недолго подумав, ответил староста. — Но резко умнеть они начали всего три недели назад.
— Три недели, — медленно повторил бесшумно подошедший! Таррэн. — На перерождение ему нужно около пяти-шести дней, день-два отлежаться, набраться сил… итого неделя. Еще пару дней на привыкание, отыскать нору, потом — собрать стаю… Если наши хранители не врут, то он должен был или сам спуститься с гор недели четыре с половиной или пять назад, или же укусить кого-то из местных чуть позже.
Дядько покосился на осведомленного сверх меры эльфа и буркнул:
— Не врут ваши хроники. По крайней мере, в этом. Аарон, у вас никто в последнее время не пропадал? Не возвращался домой покусанным? Не жаловался на ломоту в теле, боли в суставах, зубную боль? Кто-то, кто имеет на вас зуб и кого сейчас нет в деревне? Или, может, в соседних селах что-то похожее было?
— Нет, — растерялся старик. — У нас семерых в последнюю неделю только заели, но всех мы успели похоронить, а раны… да вроде подживают. Вон сам у людей спроси.
— А те, кто не вернулся? Такие есть?
— Ну, есть, конечно. У Берара тесть пропал с месяц тому, но он уже старый был, едва ходил… не знаю, какая нелегкая понесла этого ворчуна за ягодами. Пара баб еще исчезла, детей тоже уволакивали…
— Отпадает, — тихо прокомментировал Таррэн. — Старый дурень его вряд ли заинтересовал бы, а женщины и дети перекинуться не могут.
— Кто еще? Сват у меня с пару месяцев назад уехал в город и до сих пор не вернулся, но он и не собирался раньше осени… а теперь уж и не знаю, доехал ли вообще. У Крени младший брат в колодец свалился, но утопленники не в счет. Михалю с месяц назад спину сосной поломало, но он с тех пор не встает с постели, злой стал, как собака. Митяя заели совсем недавно, так и гниет на дороге… да вот вроде и все, — озадаченно помолчал старик. — Остальные здоровы. А про соседей мы больше трех месяцев ни слуху ни духу. Но выбраться и проверить никак не могли — сами в осаде которую неделю сидим. Так что прости, воин, тут я тебе не помощник. Может, и от них кто-то пропадал, но о том не ведаю.
— Жаль.
— Ты к чему клонишь, Урантар? — нахмурился еще больше купец.
— К тому, что придется нам сегодня рискнуть…
Волки вернулись быстро. Едва люди закончили лихорадочные приготовления, молчаливые звери вынырнули из-за леса и снова кинулись на штурм, уже не скрываясь. Словно неживые, они мчались вперед, не обращая внимания на летящие навстречу стрелы, падающих на бегу собратьев, сбрасываемые со стен камни и даже на жар от подожженной травы, от которого горели лапы, а в ноздри забивался едкий дым.
Они бежали и бежали, ловко уклоняясь от примитивных снарядов, которыми встречали их люди, а эльфийские стрелы игнорировали со спокойствием смертников, которым некуда деваться. Кажется, во второй раз они пришли еще большей стаей, чем прежде. Громадные, молчаливые, свирепые самцы. Не голодные, но исполненные какой-то демонической уверенности в собственных силах. Потрясающе равнодушные к ранам… настоящие зомби. И было их столько, что стало очевидно: малочисленным воинам не сдержать такую лавину. Прав был Страж — волков слишком много, а охраняемый периметр чересчур велик для четырех десятков человек.
Над притихшей деревней вновь раздался леденящий душу вой, мало чем напоминающий волчий, и от этого звука даже у самых закаленных бойцов по коже пробежали мурашки: невидимый вожак будто отдавал своим вассалам внятный приказ: «Вперед!»
— Отступаем, — велел Дядько, напряженно следя за приближающейся серой массой. — Стрелы берегите, они еще понадобятся. Живее! По местам! Ну же!
Караванщики дисциплинированно соскочили с шатких помостов, прекрасно понимая, что ворвавшиеся внутрь волки быстро сообразят, каким образом можно стащить упрямых людишек на землю: стоит только подгрызть опоры. Старые доски сдадутся быстро, и тогда шансов не останется ни у кого: несколько сотен свирепых хищников сомнут остатки сопротивления, как строй опытных копейщиков сминает наспех собранное ополчение. Оставалось одно — занять круговую оборону в самом большом и крепком на вид доме, женщин и детей укрыть на втором этаже, уцелевший скот загнать в каменный амбар и надеяться, что у людей хватит сил продержаться до утра.
— У твоего плана только один недостаток, — недовольно проворчал купец, отбегая в числе последних вместе с настороженно прислушивающимся Стражем.
— Да? И какой же?
— Мои кони! И товар! За него, между прочим, деньги плачены!
— Ну, положим, платил за все король, так что тебе грех жаловаться, — ухмыльнулся Дядько. — Во-вторых, на кой ляд волкам сдались твои товары — там же жрать почти нечего. И, наконец, в-третьих: в конюшне остался Карраш.
Герр Хатор скептически приподнял одну бровь.
— Думаешь, я
