— Нашли, да не мы, — наконец, соизволил сообщить невероятную новость Элиар.
— Как это?
— Вот так, — скупо бросил Танарис. — Мы шли за ним от самой деревни, след в след. Едва не потеряли у реки! Но потом снова нагнали, верстах в четырех от деревни, и обнаружили… уже вот таким.
Дядько откинул грубую ткань, открыв первым утренним лучам тело гигантского, иссиня-черного волка с поистине громадной пастью, в которой устрашающе поблескивали белоснежные клыки. Здоровенный, массивный, действительно жуткий… он был втрое крупнее своих собратьев, с длинными, невероятно твердыми когтями на могучих лапах и неестественно густой шерстью.
Оборотень был немолод, но все еще могуч, и при виде этого чудовища охотно верилось, что именно из его глотки вырывался тот жуткий рев, от которого дрожали поджилки. Мощные задние лапы он поджат к животу, будто пытался от чего-то закрыться, сильные передние, наоборот, вытянул вперед. Страшенная пасть приоткрылась, алый язык царапал землю… зверь, несомненно, был мертв. Но даже сейчас, поверженный и неопасный, он внушал какой-то первобытный страх, заставивший собравшихся испуганно отшатнуться и торопливо сотворить охраняющие знаки.
— Я что-то не совсем понял, — озадаченно сдвинул брови купец. — Его что, не вы убили?
Таррэн так же молча приподнял страшную морду за клыки и чуть развернул, продемонстрировав крохотную, едва заметную ранку возле левого уха. Один-единственный след от оружия, которой неведомый умелец с невероятной силой вогнал в основание черепа, пронзив оборотню мозг и в долю секунду превратив полное жизни тело в обыкновенную падать.
— И что? — непонимающе спросил Гаррон.
— Это след эльфийского клинка, — спокойно пояснил темный. — Оборотень умер несколько часов назад — это не подлежит никакому сомнению. Но из нас троих его никто не убивал.
— Хочешь сказать, в округе появился еще кто-то из перворожденных?!
— Вряд ли, мы бы почувствовали… Но наше оружие не признает чужаков: ни людей, ни полукровок. А это определенно эльфийская сталь. Ошибиться невозможно.
— Меч? — деловито поинтересовался Весельчак, уважительно разглядывая ранку.
— Скорее, нож. С мою ладонь или чуть больше, но очень хорошей работы, — медленно проговорил темный. — Ударили невероятно сильно и точно, в единственную уязвимую точку, отчего и наступила смерть… но человек так не сможет. Признаться, я не понимаю, как и почему это произошло.
Караванщики удивленно переглянулись, но ушастый посол был совершенно прав: оружием эльфов невозможно сражаться без их согласия — хоть живых, хоть мертвых. Его и украсть-то сложно, а если даже получится, то начиненные магией клинки скорее пальцы отрежут ворам, чем позволят собой владеть. На них и не зарился никто, хотя работа остроухих мастеров ценилась на вес золота, а те, в свою очередь, никогда не работали на людей. Потому-то и странно все это.
Дядько негромко кашлянул, однако свое мнение оставил при себе.
— Подождите, — вдруг почесал затылок Гаррон. — А как же следы? Не призрак же это был! Вы нашли хоть что-нибудь?
— Только тем полночи и занимались, — угрюмо буркнул Элиар. — Но почти ничего не выяснили: следов на земле наш загадочный гость не оставил. Даже Таррэн не нашел.
— Но как же тогда убили оборотня?!
— Сверху, — любезно подсказал Страж. — Кто-то подстерег его на волчьей тропе и прыгнул на холку: я на одной ветке пару засечек углядел. Волкодлак даже не успел понять, что случилось: один сильный удар в основание шеи — и все. А наш гость, что оказал всем огромную услугу, ушел так же незаметно, как и появился — по деревьям. Мне удалось только до реки его проследить, а дальше пусто. Ни единой отметины: ни на земле, ни на песке, ни среди камней, хотя мы прошлись вдоль берегов в обе стороны.
Аарон неуверенно потер подбородок:
— Кто его знает… может, соседи успели до города дозваться? Подмогу послали? Или этот эльф случайно на оборотня наткнулся?
Элиар презрительно фыркнул: вряд ли кто-то из перворожденных стал бы добровольно помогать смертным. По просьбе короля людей и своего владыки — да, но он сильно сомневался, что владыка Эллираэнн знал об этой мелкой неприятности. И еще больше сомневался, что даже в этом случае отправил бы кого-то из своих сельриллов[14] в Торком забытую глушь, чтобы избавить смертных от опасного соседства. Разве что кто-то из темных, оказавшись поблизости, был столь же добросердечен, как Таррэн?
Герр Хатор пожал плечами:
— Да какая, в сущности, разница? Главное, что оборотень мертв и люди в безопасности. Аарон, вы сами дальше управитесь?
Староста с достоинством поклонился:
— Конечно, господин. Нам бы только с воротами помочь, а там мы уж отправим в город посыльного, дождемся помощи. С дровами, думается, проблем не будет, колодцы не пострадали, хотя с едой…
— Оставлю, сколько смогу, — успокоил его купец. — Потом и звери сюда вернутся, урожай соберете, огороды восстановите, да и соседи помогут. Родные-то небось у многих по селам остались? Так что на первых порах хватит, а мы и поохотиться по дороге можем. Народу много, справятся.
— Благодарю, господин Хатор. Вы, когда на обратном пути будете, не побрезгуйте, заверните снова. А уж мы отблагодарим, как требуется. Вы меня знаете, я добра не забуду.
— Будет время — заверну. Гаррон! Пускай люди отдыхают и отсыпаются. А завтра с рассветом выходим.
Южанин кивнул:
— А с оборотнем что? Сжечь?
— Не надо, — отозвался Дядько. — Вони скоро и без него будет предостаточно. Просто закопайте по-быстрому, и все: после эльфийской стали еще ни один волкодлак не ожил. Но если не желаете рисковать, то башку ему отрубите. Желательно сейчас, пока солнце не взошло, и он не перекинулся обратно, а то потом… может, и не решитесь.
Селяне недоуменно переглянулись, но в это время громадный зверь вдруг шевельнулся, вынудив их непроизвольно шарахнуться в стороны. Длинные волчьи лапы чуть согнулись, царапнув когтями землю, затем дрогнули веки, куда-то провалилась оскаленная морда, странно зашуршала шкура.
— О великие боги! — сдавленно прошептал кто-то. — Смотрите!
— Кажется, и вправду меняется!
Оборотень вдруг весь обмяк, съежился до размеров обычного волка, длинная черная шерсть посерела, побледнела, а затем начала стремительно опадать, открывая изумленно-испуганным взорам бледную ровную кожу. Жутковатые на вид когти уменьшались до тех пор, пока, наконец, полностью не пропали.
