Когда деревня приблизилась, Карраш глубоко втянул ноздрями пахнущий жильем воздух и, прянув ушами, неожиданно всхрапнул: похоже, ему совсем не хотелось менять дикий лес на многолюдное село.
— Ничего, потерпишь, — безжалостно обрубил Белик, когда умный конь покосился на него с надеждой. — Мне до ужаса надоело мыться в холодной воде и есть подгорелое мясо. Можешь, конечно, подождать снаружи, но потом не вопи, что пришлось всю ночь отбиваться от голодных волков. Овражки помнишь?
Гаррканец мрачно покосился через плечо и неопределенно фыркнул.
— А я помню. Поэтому учти: если тебя сожрут, сам будешь виноват, а я твои обглоданные кости собирать поутру не намерен.
Скакун фыркнул громче и на этот раз — с явным презрением: волков он не боялся, сам кого хочешь сожрал бы. Да разве в его нынешнем положении можно рассчитывать на такую удачу? Копыта — это вам не лапы с копями, а зубы травоядного — не клыки хмеры: такими не шибко кого загрызешь. Попробовать, конечно, можно, но рассчитывать на хороший результат… нет, проще затоптать насмерть, чем нормально цапнуть.
Карраш откровенно задумался. Однако когда впереди показались распахнутые настежь ворота, у которых уже топталась возбужденно переглядывающаяся детвора, не забыл приостановиться и пропустить грохочущие телеги, молчаливого Стража, многочисленных охранников и конечно же эльфов, которым его хозяин скорее перегрыз бы глотки, чем повернулся спиной. Затем снисходительно глянул на разинувших рты мальчишек, гордо приосанился и только тогда последовал за караваном.
Село оказалось большим, почти в четыре десятка домов — добротных, в два, а то и три этажа, с затейливой резьбой на тщательно выкрашенных ставнях, с ухоженными садами и огородами. Правда, сейчас, в разгар дня, на единственную улицу вышло совсем немного народу: шумная детвора, одна беременная баба, три женщины постарше, которые тут же поспешно скрылись в избах, несколько стариков да немолодой, но еще крепкий мужик в кожаном фартуке, с прокопченной физиономией и гнутой подковой в мощных руках.
— Здор-рово, кузнец! — бодро гаркнул Гаррон, приветственно вскинув ладонь. — Чего у вас так пусто? Куда народ делся?
— Так в поле все, — пробасил бородач. — Девки — кто по ягоды, кто по грибы, кто на речку…
— А ты, значит, за старшего?
— Не. У нас староста — Бовгач, к нему и идите. Во-он его дом, третий с краю.
— Благодарствую. А постоялый двор есть?
— Чего ж не быть? — пожал плечами кузнец. — Да только все не поместитесь, придется или потесниться, или к соседям на постой проситься, а у нас нынче с жильем туго.
— Чего ж так? — заинтересованно обернулся герр Хатор. — Народу прибавилось?
Здоровяк, утерев лицо рукавом, неожиданно помрачнел.
— Озерца неделю назад сгорели, — кивнул он. — А погорельцы к нам прибились, на время. С Прибрежек народ сам ушел: говорят, волки там объявились. Большой стаей, что и скот попортила, и людей погрызла. Кто мог, к Бекровелю и в Борреву подался, но до них далеко, без коней не уйдешь, а их на всех не хватает. Вот и пришлось к нам.
Купец красноречиво переглянулся с южанином: выходит, вот куда Михаль стаю свою водил?
— Значит, потеснимся. Как, говоришь, старосту кличут?
— Бовгач. А постоялый двор — на отшибе, — охотно добавил кузнец. — Со стороны реки хорошо видать. Там еще крыша соломенная да коновязь здоровая. Не ошибетесь.
— Добре. Устраивайтесь.
Герр Хатор властно махнул рукой, и вереница телег повернула в указанную сторону, тогда как сам купец, прихватив начальника охраны, отправился к старосте.
Белик при виде просторного двора с весьма неплохим вместительным домом и многочисленными строениями, явно предназначенными для усталых скакунов, собственной скотины и конечно же продуктов, удивленно приподнял бровь: не слишком ли это расточительно для обычного села? Но быстро вспомнил, что этой дорогой не пренебрегали ни королевские гонцы, ни торговцы, ни воины, спешащие на подмогу вечно воюющим заставам, и удивляться перестал.
Ничего странного: просторный постоялый двор, расположенный хоть и в глуши, но все же не очень далеко от некогда оживленного тракта, должен был вмещать немало народу. Хоть и прилично времени прошло с тех пор, как погибла Малая сторожа, хоть и поубавилось караванов, но не стоит забывать, что когда-то тут проходил самый многолюдный и безопасный торговый путь к Бекровелю. А потому обветшалый, знававший лучшие времена дом был все еще крепок; хозяин — приветлив и безмерно рад своей удаче, а расторопные мальчишки (явно младшие сыновья) — в меру любопытными, но совсем не нахальными.
Белик, как всегда, Карраша не доверил никому — сам расседлал, придирчиво проверил воду в поилке, взглянул, насколько свежа солома в стойле, и только потом завел туда разборчивого гаррканца. Тот повздыхал, посопел, вяло пожевал овес из торбы и просительно заскулил, но возразить не решился. Лишь зажал зубами рукав хозяина и долго не отпускал, отчаянно не желая оставаться рядом с пугливыми дорассцами и породистыми эльфийскими скакунами, которые поглядывали в его сторону крайне отрицательно. Мальчишкам пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить коней просто пройти мимо стойла с недовольно всхрапывающим гаррканцем, да еще и успеть запереть, пока нервно вздрагивающие кони не надумали умчаться прочь, подальше от хищных желтых глаз.
— Смотри, что ты наделал, — печально вздохнул Белик. — Теперь они так и будут от тебя шарахаться. Нельзя было управиться с волками поаккуратнее? Хоть бы зубы прикрыл, чудовище!
Гаррканец виновато пискнул.
— Ну ладно, потерпи. Завтра с утра двинемся дальше, а там и до дома недалеко. Посиди тут, хорошо? И постарайся не напугать их еще больше, не то герр Хатор потом спросит с меня, отчего его кони всего за одну ночь стали похожи
