У меня осталось меньше 200 000 койнов, и за это не купить ничего достойного финальной игры. Так что вместо этого я осматриваюсь, думая, у кого бы украсть еще один ценный бонус. Наконец я останавливаюсь на аукционе за предмет, заставляющий меня просиять. Я никогда о таком раньше не слышала – скорее всего, это прототип или даже нелегальный бонус, созданный пользователями.
«Сыграй в Бога» – К751000. 14 предложений
Этот бонус временно наделяет тебя способностью изменять все уровни Warcross̕а. Идеально.
Аукцион подходит к концу, осталось всего два пользователя, но в этот раз я лишь зритель и наблюдаю из-за спины роботов, как цена все растет. Наконец она останавливается почти на миллионе, в то время как другой пользователь сомневается.
– Кто предложит миллион? – выкрикивает аукционер. – Ровно миллион? Нет? – он ведет обратный отсчет и, когда видит, что никто не поднимает цену, указывает на победителя. – Продано, за девятьсот девяносто!
Победитель – высокий мужчина в клетчатом пальто. Он забирает бонус и отворачивается, а я подхожу ближе, пытаясь уловить момент, когда он останется один и будет уязвим. Роботы-охранники продолжают свои произвольные передвижения, а некоторые, охранявшие только что этот аукцион, теперь переходят к другому, едва начавшемуся.
Наконец я вижу свой шанс – момент, когда два робота отворачиваются и оставляют узкий беспрепятственный проход к мужчине. Я направляюсь к нему, ускоряясь. И как только он собирается развернуться, я бросаюсь вперед и хватаю его чемодан.
У обычного аватара не хватило бы силы сделать такое. Но я годами строила свой аватар, программируя себя как раз для такого приема. Так что, когда моя рука сжимается на ручке чемодана, я резко поворачиваю его – и он остается в моей руке.
Но хозяин чемодана тоже не дурак. Да и понятно, что дурак не покупал бы здесь бонус за миллион койнов. Сразу же двое других аватаров неподалеку разворачиваются ко мне. Он спрятал своих охранников в толпе. Я едва уворачиваюсь от их хватки и бросаюсь к выходу. Если я успею добраться до черного туннеля, куда роботам-охранникам нет хода, то выберусь, не потеряв своих приобретений.
Один из аватаров достает кинжал и бросается на меня, готовый пронзить. Я отступаю в сторону, но второй аватар хватает меня за ногу, дергает, и я теряю равновесие. Мир вокруг переворачивается, и вот уже я лежу лицом в пол. Я брыкаюсь и одновременно быстро печатаю код. Но ничто сейчас не может усилить мою безопасность, на это просто нет времени. Вокруг нас роботы-охранники уже заметили потасовку и собираются возле выхода, закрывая шатер. Другие несутся ко мне, глаза механических женщин сверкают, их черные зонтики вращаются как острые лезвия. Их руки сжимаются на моих. Я брыкаюсь, когда мужчина наклоняется, чтобы взять свой чемодан. Два его помощника хватают мой рюкзак.
Внезапно один из роботов-охранников, держащих меня, замахивается на мужчину острием своего зонтика. Я вижу, как он разрезает ему руку. Конечно же, это только пиксели, но мужчина все равно падает назад, его левая рука отрезана, бесполезна. Я удивленно смотрю на робота, но он игнорирует меня и атакует двух других аватаров, прежде чем развернуться к остальным роботам.
– Беги, Эм! – кричит он мне.
Мое сердце подпрыгивает. Это совсем не робот. Это голос Рошана.
Я кое-как поднимаюсь на ноги и мчусь к выходу. Еще один робот прикрывает мой побег – это Хэмми. А потом и третий. Эшер! Их защита останавливает атаку остальных роботов, которые, видимо, не готовы сражаться со своими. Я проскальзываю между двумя роботами, только что подключившимися к потасовке, но все еще не понимающими, что делать со взломанными коллегами. И вот я у выхода, звуки затихают за моей спиной.
Я иду по последовательности шагов и поворотов, а потом вырываюсь из-под полога шатра и снова оказываюсь в узком переулке. Близнецы, стоящие по бокам, не обращают на меня внимания. Второпях я поднимаю диалоговое окно и выхожу из «Темного мира». Все вокруг чернеет, и секунду спустя я снова оказываюсь в своей виртуальной личной комнате.
Чемодан у меня. Рюкзак у меня. Мои вещи на месте.
Я принимаюсь открывать чемодан. Не могу больше держать его, не вызывая еще больше подозрений. После нескольких попыток крышка наконец откидывается. Внутри сияет бонус «Сыграй в Бога», голубой и прекрасный, его закручивающиеся облака размываются под моими пальцами.
Я смотрю на него, и сердце колотится в груди. Я осторожно располагаю три бонуса в инвентаре и запечатываю их множественными щитами. А потом жду в своей виртуальной комнате, посылая сигналы и приглашения каждые несколько секунд аккаунтам товарищей.
Сначала никто не появляется. А не заблокированы ли они? Может, их поймали?
Потом материализуется Рошан, а за ним и Хэмми. И наконец Эшер. Они больше не выглядят как роботы-охранники – маски сброшены. Я не могу сдержать улыбку. Я никогда раньше не охотилась ни с кем в команде – но теперь, с товарищами на моей стороне, охота кажется легче.
Эшер заговаривает первым.
– Ну? – смотрит он на меня строго. – Надеюсь, ты добыла что-то стоящее всех этих проблем.
Я киваю, а потом показываю им свой инвентарь.
Глаза Эшера становятся большими, а Рошан бормочет проклятия.
– Я надеюсь, Тримейн правду говорил о том файле, который тебе прислал, – шепчет он.
– Правду или нет, – добавляет Хэмми, – но финал точно будет интересным.
– Если уж это не поможет нам справиться с Нолем, – говорю я, – то ничто не поможет.
29
Учитывая все скандалы, финал между командами «Всадники Феникса» и «Андромеда» уже обещает привлечь самое большое количество зрителей во всей истории Warcross̕а. В новостях сегодня показывают только кадры и репортажи об играх, каждый канал пытается превзойти другие, во всех странах и на всех языках. Кажется, весь мир остановился, чтобы присоединиться к просмотру. По всему Токио магазины и рестораны закрываются, словно сегодня государственный праздник. Люди, которые не могут зайти в «НейроЛинк» дома, теперь собираются в интернет-кафе и барах, надевая линзы. Город подсвечивается значками, сгрудившимися в местах, где собралось больше всего людей.
Я отхожу от окна комнаты отеля и возвращаюсь на диван. Я спряталась в одном из дюжины центральных районов Токио и зарегистрировалась под придуманным именем в этом отеле. Насколько я знаю, Хидео думает, что я направляюсь назад, в Нью-Йорк. После того разговора в больнице он послал мне лишь одно сообщение: «Не вмешивайся, Эмика. Пожалуйста, доверься мне».
Теперь я не отрываю глаз от полупрозрачных часов, отсчитывающих время. Всего несколько недель назад я случайно попала на игру церемонии открытия
