– С детства.
– В таком случае это не служба, а призвание. Я, видите ли, тоже правлю своим народом с детства, так сложилась жизнь. Непростая это работа.
В устах мальчишки эти слова звучали так, словно его детство уже давным-давно закончилось. Впрочем, это вполне могло быть истинной правдой.
– Вы спустились в долину с третьей заставы? – снова задал вопрос Синбай, переставив очередную фигуру на доске.
– Верно, мы провели там ночь.
– Но служите вы где-то в другом месте.
– Да, в Хеленгаре мы просто гости.
Синбай удачно походил конем, убрав с поля подвернувшуюся под его фигуру пешку Лоры.
– Тогда хотел бы спросить: как сейчас обстоят дела в Марине? – спросил он. – Что думают в Штабе по поводу нынешних политических событий?
– Если вы про войну, то у Штаба нормальные рабочие отношения с военным руководством Сургана, – немного напряглась Лора и передвинула ладью, съев белую пешку Синбая.
– А я думаю, что у командования Корпуса сейчас много других проблем. – Черный конь присоединился к постепенно растущей группе покинувших шахматную доску фигур. – Слышал, что в Сургане и Краймаре у Пограничной стражи дела идут не очень.
– Не совсем понимаю, о чем вы.
– Все вы прекрасно понимаете. В центральной части континента у вас уже практически не осталось застав. Кое-как статус-кво пока еще удается сохранить в Джавале, Цаде, Краймаре и у нас. Но это ненадолго. Шах.
Лора уставилась на доску, якобы придумывая выход из сложившейся тактической ситуации, но на самом деле – подбирая ответ. Наконец ее рука потянулась к фигуре.
– Ситуация действительно неоднозначная, но она сложилась так из-за войны. Неразбериха, беженцы, экономическая нестабильность… Рано или поздно все устаканится.
– Разумный довод. Вернее, был таковым. Примерно пару недель назад, когда командование Штаба Пограничной стражи обсуждало планы дальнейшего сотрудничества с кабинетом канцлера. Выглядело оно, надо сказать, весьма неубедительно. Только вот я слышал, что недавно ситуация изменилась, не правда ли?
По доске снова гулко застучали фигуры.
– Я имею в виду, – продолжил юный командор, – что выходцы из Маранга полностью утратили способность открывать порталы. Теперь мы, уроженцы Центрума, с вами на равных. А это означает конец Пограничной стражи. Полный и безоговорочный конец. Мат.
Синбай посмотрел на свою собеседницу с нескрываемым торжеством.
– Ну, это пока только слухи, – с невозмутимым видом пожала плечами она.
– Слухи нетрудно проверить практикой. Я прикажу изолировать вас в одной из наших повозок без еды и воды. Вы в любую минуту вольны открыть портал и вернуться домой. Если сможете, конечно. Если нет… Что ж, тогда решим вашу судьбу позже. Гальхар!
На его призыв в шатер шагнул вооруженный автоматом охранник.
– Дерх эйва, хкхал дезерги, аманут!
– Цо, дэбе! – бодро отрапортовал тот и прикрикнул на нас, снова перейдя на клондальский: – Вы вставать! Руки на виду, идти вперед давай! Быстро-быстро! Цо!
Шагнув за полог, я прищурился от ударившего в глаза яркого солнца. Удивительно: внутри хлипкой на вид конструкции из тряпок и палок стояла мертвая тишина, здесь же пространство снова наполнилось шумом, скрежетом и грохотом. Нас провели через весь табор, туда, где высилось несколько неопрятно-ржавых фургонов на колесах, игравших у кечвегов роль хозяйственных построек. В одном из них, наиболее старом и потрепанном на вид, охранник отпер дверь, распахнувшуюся с протяжным тоскливым скрипом.
– Вы заходить. Сидеть тихо. Аманут!
– Вот такой вот аманут, – вздохнула в ответ Лора, – и заодно мухабат. Чего делать будем, Ударник?
Я огляделся. Помещение небольшое, стены склепаны из таких же ржавых железных листов, судя по всему, позаимствованных в незапамятные времена на одной из местных свалок. Крошечное зарешеченное оконце под потолком, в углу – грязное ведро с крышкой вполне определенного назначения. И правда, полный аманут.
– Дождемся темноты, а там посмотрим, – пожал плечами я.
– Думаешь, что-то сильно изменится? Сомневаюсь…
– Зато отдохнем с дороги.
Ничего другого нам не оставалось, кроме как, опустившись на пол, терпеливо ждать. Время тянулось ужасно медленно, словно патока. Шум за окнами не прекращался, наоборот, сделался даже гуще. Лора, не выдержав, уцепилась за решетку и подтянулась к ней, повиснув на руках.
– Кажется, движняк какой-то намечается, – сообщила она.
– Надеюсь, им не придет в голову под шумок совершить набег на третью заставу, – негромко произнес я.
– А что? Самое время. Порталы закрыты, помощи им ждать неоткуда. Боеприпасов тоже надолго не хватит. Лучше и не придумать, чтобы навести там шухер.
– Жалко мужиков. Не справятся они с такой толпой.
– Да не дрейфь, они к вечеру опять перепьются в сопли, их тепленькими и возьмут. О, прикинь, и вправду кочевники по коням попрыгали, с ружьями и автоматами. Ща чего-то будет, точно тебе говорю.
В подтверждение ее слов снаружи донесся дробный конский топот и отрывистая гортанная речь. Видать, кечвеги и впрямь решили нанести внеурочный визит нашим друзьям-пограничникам.
Глава 18
Топот копыт и непонятные выкрики становились все громче. В такой суматохе сбежать будет намного проще, подумалось мне, главное, найти способ. Оконце слишком маленькое, не пролезть, а дверь заперта снаружи. Я потрогал металлические листы, набитые на стены и пол фургона, – они оказались ржавыми и прекрасно гнулись под пальцами. Каркас фургона, похоже, был сработан из дерева, а куски железа крепились к нему обычными гвоздями. Несколько минут у меня ушло на то, чтобы расковырять один из листов настила. Вскоре Лора присоединилась ко мне, и дело пошло быстрее. С железякой мы провозились минут сорок, и результатом наших трудов стало небольшое отверстие в полу, в которое мог пролезть взрослый человек. Металлический лист с противоположной стороны фургона поддавался хуже, но и его нам удалось выломать достаточно быстро. Прежде чем выбраться из заточения, я осторожно выглянул наружу.
В лагере царила суматоха. Кочевники, оседлав лошадей, с криками и гиканьем поскакали куда-то прочь, но в стойбище еще оставалось слишком много людей, чтобы мы могли покинуть его пределы незамеченными. Так и вышло: едва мы вылезли из дыры и притаились возле колеса фургона, на нас обратил внимание один из пробегавших мимо по своим делам кочевников.
– Андан! – заверещал тот. – Текен, аманут!
Времени на размышления не оставалось. Распрямившись, я заехал кечвегу головой под дых, а сверху его приложила по голове Лора. Пока кочевник не пришел в себя, я дернул за ремень болтавшуюся на его плече винтовку, а моя спутница споро обшарила карманы кожаной куртки, не обнаружив там, впрочем, ничего интересного.
– Бежим! – скомандовал я.
И мы побежали. За спиной раздались встревоженные голоса, хлопнул выстрел. Мы двигались зигзагами от одного фургона к другому, стараясь пригибаться пониже к земле. Какая-то темная фигура преградила нам путь, я вскинул винтовку, нажал на спуск и, кажется, попал: фигура повалилась на землю, но за ней маячили еще несколько кочевников.
– Быстрее!
Вниз по склону, туда, где можно скрыться за нагромождением камней. Обернувшись, я несколько раз пальнул наугад, после чего выкинул бесполезную винтовку прочь: кончились
