– Оставь нас, пожалуйста.
Глава Красного Дома поспешила покинуть высокопоставленных гостей.
Плавной походкой наложница императора прошла к столику, но не стала садиться в одно из кресел. Вместо этого она топнула ножкой и коснулась Его Высочества.
Комната зарябила, очертания предметов смазались. Черный вихрь закрутил мать и сына, а в следующее мгновение унес их из Красного Дома.
– Я не люблю, когда ты так делаешь, – после того как откашлялся, произнес Алерайо.
– Я много чего не люблю, – опускаясь на диван, хмуро заметила леди Амира и, намекая на «рябившее» лицо принца, заметила: – Но ты с этим не считаешься и в то же время пользуешься моим даром и артефактами.
– Зачем ты перенесла нас к себе?
– Ты настолько заигрался в шпиона, что стал задавать глупые вопросы.
– Мама!
– Ты наконец вспомнил об этом? – криво улыбнулась леди и прошептала: – Я дала жизнь чудовищу.
Казалось, слова матери ни капли не задели мужчину, а, наоборот, рассмешили его.
– Чудовище здесь только одно, и это ты.
Комната погрузилась во мрак. Секунда, и свечи вновь ярко вспыхнули.
– Я знаю о твоих планах, Алерайо. Ингрем тебе не поможет.
– Боюсь, ты ошибаешься, мама. Дед…
– Отказался от нас! – выкрикнула леди, не давая сыну продолжить. – Такие, как ты, его не интересуют!
– А кто в этом виноват? – ухмыльнулся наследный принц. – Он обещал это исправить. Поэтому я поеду к нему.
– Ты хоть знаешь, что в его понимании означает «исправить»? – с горечью выпалила женщина.
На ее лице блуждала улыбка безумца, который за один миг потерял все. Весь смысл своего существования. Плечи опустились, голова поникла. Амира знала, что когда-нибудь подобное произойдет, но рассчитывала усмирить жажду сына.
– Меня не волнует, как Ингрему это удастся. – Его Высочество с удивлением рассматривал мгновенно постаревшую мать, но его страстное желание, мечта, о которой он грезил всю свою жизнь, в скором времени может воплотиться, и он ни за что не откажется от нее. – Любые жертвы будут не напрасны, ведь я…
– Ты эгоист и самовлюбленный болван! – Леди Амира встала с дивана. – Мой собственный сын желает следовать тому, что я столько лет пытаюсь уничтожить. Алерайо, смирись со своей участью.
– Смириться? – прошипел мужчина. – Теперь я понимаю, почему принцессу отдали в наложницы! Какой позор для всего Южного Креста! Единственная дочь Ингрема Сиятельного родила лишенца!
Женщина покачнулась, будто получила пощечину. Ее лицо побледнело, а губы задрожали. Удар пришелся в самое сердце. Ядовитые слова, пропитанные злобой, ранили не хуже ножа.
– Мама… – Принц сделал шаг к леди Амире.
Он уже жалел о том, что сказал. Однако повернуть время вспять не мог.
– Ты сам выбрал этот путь, сынок, – прошептала наложница императора. – И теперь не жди пощады.
– Мама?
– Запомни, Алерайо, ты не получишь желаемого, – сжав кулаки, произнесла леди Амира. – Пока я жива, этого не произойдет!
И толкнула принца в открывшуюся за секунду до этого черную воронку.
Когда сын скрылся с глаз, женщина устало опустилась на диван, по ее щекам струились слезы. Где же она оступилась? Куда делся тот ласковый и мудрый не по годам мальчик? Ее единственная радость в этом мире…
Будущий император! Еще один мужчина, желающий всевластия и полного контроля. Очередной захватчик. Вот кем стремится стать ее сын.
– Амира, ты здесь? – Голос императора раздался следом за звуком открываемой двери.
Она подняла голову и мутными от слез глазами посмотрела на своего господина и некогда любимого мужчину. Настолько красивого, насколько же и опасного. Ее проклятие и наваждение. Беда, от которой не скрыться. Боль, повторяющаяся день за днем. Арон Бесстрашный – человек, которому не суждено измениться. Сколько народов он подчинил собственной воле? И сколько лет держит их в рабстве? Да и сама Амира – его рабыня.
Как же ей сейчас не хватало Лилит с ее зельями! Сдерживать нрав Арона становится все труднее, а чары действуют все меньше времени. Не прошло и трех дней, а навязчивая идея сделать Амиру императрицей вновь вернулась в его голову.
Если это произойдет, все, что было достигнуто с таким трудом, моментально рухнет.
– Я звал тебя, Амира, – словно не замечая слез женщины, заявил император и сел рядом с леди, властной рукой притянув ее к себе. – Тебе не доложили?
Она знала, если ответит отрицательно, ответственных за это слуг казнят.
– Доложили, – смахивая рукой соленые капли, улыбнулась леди. – Я была занята.
– Занята? – переспросил он тихо, но шепот этот был полон скрытой угрозы.
Арон не терпел своеволия. Даже от любимой им женщины. В том, что он по-своему любил Амиру, не было сомнений. Но любовью больной и жалкой.
На секунду леди почудилось, что над ней вновь завис хлыст, как это было в первые месяцы ее пребывания во дворце Северной Ирмены. Строптивая принцесса Южного Креста никак не могла смириться с участью наложницы.
Время и боль показали обратное. С рождением сына пришло смирение. А вместе с ним решимость изменить существующий уклад и договоренность ее отца и императора-захватчика.
Практически неслышно выдохнув, женщина взяла руку Арона Бесстрашного и нежно погладила его ладонь. Затем, взглянув на него из-под ресниц, медленно наклонилась и поцеловала запястье мужчины. Его длинные сильные пальцы ухватили ее за подбородок, заставляя леди посмотреть в лицо императора. Пристальный, чуть затуманенный желанием взгляд Арона едва не заставил ее вздрогнуть, но Амира нашла в себе силы, чтобы улыбнуться и вновь коснуться губами его ладони.
Не говоря ни слова, император подхватил наложницу на руки и понес в спальню, где была расправлена огромная кровать, на прикроватном столике стояли бутылка вина и бокалы, а также фрукты, как будто леди готовилась к встрече с мужчиной.
– Ты… – выдохнул император, когда опустил ее на шелковые простыни, – ждала меня.
Брови, сдвинутые на переносице, мгновенно разгладились. Он потянулся к губам леди, впиваясь в них с неистовством и жадностью…
Когда император покинул спальню, леди Амира налила красного вина. Залпом осушив его, мутным взглядом обвела комнату. На полу валялись клочья одежды, сорванной с нее императором в порыве всепоглощающей страсти. Плеснув себе еще хмельного напитка, женщина взяла бокал, встала с постели и подошла к зеркалу, чтобы взглянуть на себя.
Как это и случалось всегда, ее шея, грудь, живот и бедра хранили следы от пальцев Арона. Усмехнувшись отражению, наложница отсалютовала себе бокалом и пригубила вино, не став допивать до дна. Она давно перестала плакать из-за синяков. Император был жестким не только со своими подданными. Ей было прекрасно известно, что и прежде, до нее, женщины сталкивались с «силой его любви».
Однако после появления принцессы Южного Креста во дворце императора и ее покорности Арон Бесстрашный перестал делить постель с другими фаворитками.
На миг прикрыв глаза, леди вспомнила замок своего отца и себя, радостную птичку, плавившуюся под взглядами придворных. Какой наивной она была, глупой и доверчивой! Всеобщая любимица, послушная воле отца, юная и гордая принцесса Южного Креста. Сколько претендентов было на
