Косторез поглаживал осколок, а сам смотрел на окаменевшее лицо Кассиана.
– Полководец, на счету которого немало кровавых битв, хочешь услышать диковинные рассказы? Их мне нашептали камень, тьма и волны. Знаешь, как там все дрожали, когда она появилась? Спросишь почему? Она взяла нечто драгоценное, вырвав это своими зубами.
Смуглое лицо Кассиана казалось густо намазанным мелом. Он плотно сложил крылья.
– И что же ты пробудил тогда в Сонном королевстве, незаконнорожденный принц?
У меня заледенела кровь.
– То, что вышло, уже не было похоже на то, что вошло.
Косторез отрывисто засмеялся. Осколок он положил на пол.
– А какой прекрасной она была, только что появившаяся на свет и одновременно древняя, словно море. Как вы называете ее меж собой? Королева? И моя сестра была королевой. Гордой, внушающей ужас и прекрасной, как зимний восход.
Риз меня предупреждал: узники Тюрьмы способны наворотить горы убедительной лжи, наобещать чего угодно, только бы выбраться на свободу.
– Неста, – тихо произнес Косторез. – Нес-та.
Я впилась в руку Кассиана. Довольно нам слушать изматывающие речи Костореза. Пожалуй, моя затея оказалась никудышной, и самое разумное сейчас – поскорее убраться отсюда. Однако Кассиан словно забыл о моем присутствии.
– Ветер стонет от наслаждения, произнося ее имя. Вы его слышите? Неста. Неста. Неста.
Мне показалось, что Кассиан перестал дышать.
– Что она сделала, утонув во тьме, не имеющей возраста? Что она взяла?
Последнее слово Костореза оборвало во мне все сдерживающие веревки.
– Если хочешь что-то узнать, изволь помолчать и послушать нас.
Мой голос «расколдовал» Кассиана. Он стал лихорадочно дышать, виновато поглядывая на меня.
– У меня редко бывают гости, – усмехнулся Косторез. – Невольно возникает желание поболтать. Вы уж меня простите.
Он потер ступней одной ноги лодыжку другой.
– Так зачем вам понадобилась моя помощь?
– Мы сумели заполучить Книгу Дуновений, – небрежно произнесла я. – Там содержатся интересные заклинания. Но пробиться к их сути непросто. Их окружает множество защитных слоев, намеренно искажающих смысл. Одна известная нам особа сумела очистить часть заклинаний от этой шелухи. Сейчас она продолжает свой кропотливый труд. Эти заклинания способны вернуть ее на родину. И других, подобных ей, – тоже.
Глаза Костореза, успевшие стать фиолетовыми, ярко вспыхнули.
– Я вас слушаю, – сказал он.
Глава 23
– Мы на пороге войны, – сказала я Косторезу. – Если слухи не врут, ты обладаешь… дарованиями, которые могут очень пригодиться на боле боя.
Косторез улыбнулся. Казалось, он догадался, почему меня сопровождает не кто-нибудь, а именно Кассиан.
– Это подразумевает определенное вознаграждение, – рассуждал вслух Косторез.
– В разумных пределах, – поспешил ограничить его аппетиты Кассиан.
– И вы оба думаете, что я хочу… вернуться домой, – продолжал рассуждать узник.
Косторез по-детски уселся на корточки.
– Там, откуда мы родом… нынче вряд ли что-то осталось. Только прах, разносимый мертвым ветром над мертвой равниной. У меня больше нет родины. И нет желания отправляться в иное место.
Если его заключили в эту тюрьму намного раньше Амрены… Раньше на десятки тысяч лет, а может, и того больше…
Я подавила тошноту, поднимавшуюся к горлу.
– Раз тебе нравится наш мир… в нем есть уголки привлекательнее этой камеры. Представляю, как она тебе опостылела.
– Нет, Разрушительница проклятия. Мне здесь очень нравится.
Детская ладошка Костореза дружески похлопала грязный каменный пол.
– Думаешь, я бы позволил заманить себя в ловушку, не будь у меня на то веской причины?
Кассиан расценил слова Костореза по-своему. Он напряженно следил за каждым движением узника, готовый при малейших признаках опасности силой вытащить меня из камеры.
Тонкий пальчик Костореза начертил на пыльном полу три круга, расположив их внахлест.
– С моей сестрой ты уже встречалась, – продолжал он. – Мы с нею – близнецы. Вы зовете ее Ткачихой, а прежде ее звали Стрига. У нас есть старший брат Косфей[7]. Как они со Стригой радовались вашему миру, когда мы в нем оказались. Древние фэйцы боялись нас и поклонялись нам. Окажись я посмелее, я бы подождал, пока уменьшится сила Стриги и Косфея. Тем более что древняя фэйская воительница сумела заманить Стригу в этот проклятый лес, где она и обитает до сих пор. И Косфей привязан к озерцу на континенте. Все это случилось намного раньше, чем на земле Притиании появились первые верховные правители.
Мы с Кассианом ждали, не решаясь перебивать рассказ вопросами.
– Умной была та фэйская воительница. Ее родословная давно прервалась, хотя следы еще сохраняются. Но не у фэйцев, а у людей.
Косторез улыбнулся с оттенком грусти.
– Никто не помнит имени той воительницы. А я помню. Она бы стала моим спасением, не сделай я выбор раньше, чем она появилась.
Я была готова ждать до бесконечности, бережно подбирая крупицы сведений, как голодная птица подбирает хлебные крошки.
– Убить их она бы не смогла. Они значительно превосходили ее силой. Но их можно было удержать на одном месте, что она и сделала.
Косторез тщательно стер нарисованные круги.
– Я предвидел это раньше, чем воительница заманила Стригу и Косфея в ловушки, и поспешил укрыться здесь.
– Решил спасти мир от себя? – хмуря брови, спросил Кассиан.
Глаза Костореза пылали, как два жарких костра.
– Хотел спрятаться от брата и сестры.
– Зачем? – удивилась я.
– Да пойми же, девочка, они – боги смерти, – прошипел Косторез. – Ты же теперь бессмертная и должна понимать такие вещи. Я… отличаюсь от них. Они… сильнее. Гораздо сильнее, чем я был в свои лучшие годы. Моя сестра… она нашла способ питаться жизнью. Оставаться молодой и красивой за счет украденных ею жизней.
Я вспомнила пряжу. Нити в хижине Ткачихи. Крышу, сделанную из волос… И Риз отправил меня туда за своим чертовым кольцом! А ведь тогда я была гораздо слабее, чем сейчас. Я завязала мысленный узелок: сбросить Риза с моста в Сидру.
– Если твои брат и сестра – боги смерти, кто же тогда ты? – спросила я, хотя уже догадывалась кто.
Смерть. Он ведь без конца расспрашивал меня о смерти. О том, что ждало по другую сторону бытия, об ощущениях. О том, куда я уходила. Тогда я сочла его вопросы простым любопытством, однако…
На детском личике появилась гримаса недоумения. Это было лицо моего сына. Несколько месяцев назад мне уже показывали картины будущего. Возможно, с целью подразнить или дать взглянуть на то, в чем я пока не решалась себе признаться. В чем была совсем не уверена. И теперь… теперь этот малыш… Новая пытка. Новая картина будущего, которое мне суждено потерять.
– Я забыл, кто я, – ответил Косторез. – И предпочитаю не вспоминать.
Он прислонился головой к каменной стене.
– Теперь вы знаете: я не хочу покидать камеру. У меня нет желания напоминать сестре и брату о своем существовании. Даже привязанные к своим местам и лишенные былой силы, они остаются… опасными противниками.
– Если Сонное королевство победит, ворота Тюрьмы откроются настежь, – заговорил Кассиан. – Твои сестра и брат покинут свои места и захотят тебя навестить. Как тогда?
– Даже
