– Красавец, почти не отличить от аборигена, – окинул меня оценивающим взглядом командир группы, отойдя на пару метров.
Его мнение поддержали и остальные. Им предстояло после закрытия храма скрытно занять позиции на заднем дворе и дожидаться, когда я открою дверь служебного входа. Можно было бы снять изнутри запор и с главных ворот, но нам ни к чему случайные свидетели, которые откровенно удивились бы, узрев, как какие-то чужаки выносят из храма тяжёлые ящики. Там же, на заднем дворе, будут стоять и наши грузовики.
Артамонов показал мне на карте место, куда должны были причалить лодки с рыбацкого судна. Это была небольшая, скрытая от посторонних глаз бухта в окружении скал.
– Вот по этой дороге можно подъехать к самому берегу. – Командир провёл ногтем указательного пальца по карте. – Предлагаю, пока есть время, сходить на разведку. А заодно и проверим, как ты смотришься в образе индуса.
Смотрелся я вроде прилично, во всяком случае, никто на меня не пялился, правда, однажды обратился с вопросом какой-то старик, но я промычал нечто нечленораздельное. Мол, глухонемой, отстаньте от меня. Индус молитвенно сложил ладошки и поклонился, не иначе, к ущербным здесь отношение как к тем же праздношатающимся коровам, которые пару раз попались нам с Артамоновым по дороге, сначала в городе, потом в пригороде. К бухте мы с ним отправились вдвоём, чтобы не создавать толпы и тем самым не привлекать лишнего внимания. Да и идти было не так далеко, не больше пяти километров.
Разведка показала, что дорога к берегу и впрямь имеется и что даже днём тут никто не шляется. Со слов консульского, этот заливчик у местных считается то ли проклятым, то ли нечистым, связана с ним какая-то нехорошая легенда, в общем, опасаются они сюда шастать. А нам только того и надо, тем более советский человек – материалист, все суеверия ему как с гуся вода.
– Не слишком ли легкомысленно пытаться доставить все эти сокровища в СССР на какой-то ненадёжной шхуне? – спросил я на обратном пути.
– Конечно, легкомысленно. Поэтому шхуну за пределами территориальных вод Индии будет ждать сухогруз под… ну, не важно под каким флагом, и так лишнего сболтнул. Хотя нам же на нём и возвращаться на родину под видом моряков… В общем, там хитрая многоходовая комбинация, всё многократно просчитано, осечки выйти не должно.
Дело близилось к вечеру. Я получил последние инструкции и, про себя перекрестившись, направился к храму. Едва переступил порог религиозного заведения, как снова полил настоящий ливень. Вовремя я зашёл, ещё бы немного – и дождь смыл бы весь мой камуфляж. Посетители, собиравшиеся покинуть храм, столпились у выхода, не рискуя пока выходить. Я же спокойно, пользуясь полусумраком, двинулся внутрь храма через длинный коридор с колоннадой, состоящей из 324 гранитных столбов. Поверхность каждого была покрыта искусной резьбой. На каждом третьем – плошка с масляным светильником. А дальше – золотой шест под самый потолок с флагом и за тремя воротами – украшенная фресками алтарная комната, где хранилась главная святыня – статуя Вишну, пребывающего в позе Ананантхасаянам, то есть в вечном мистическом сне. В солнечный день на неё падают лучи светила, преломляющиеся в хитрой системе зеркал, сегодня же помещение освещалось всё теми же масляными светильниками. Наверное, при храме имелся специальный человек, который их регулярно заправлял, а тут по всей территории их больше сотни. Тоже не сахар работка.
Я покосился на двух вооружённых всего лишь деревянными палками охранников, стерегущих вход в подвал. Напыщенные и очень уж самоуверенные. Их смена скоро закончится, и появятся ночные стражи, которым тут куковать до восьми утра.
Вряд ли эти ребята, один из которых обладает отвисшим животиком, владеют приёмами какой-нибудь восточной борьбы. Равно как и их сменщики. Даже если придётся повозиться – огнестрельного оружия у них нет, вход с ним сюда запрещён, равно как и с холодным. Но это всё на доверии, на входе вас никто не обыскивает, так что пистолет и кинжал вполне можно спрятать в складках одежды. Но я всё же пришёл «чистым», чтобы не было соблазна пустить в ход предмет, могущий ранить или тем более убить невинного человека. Разве что на всякий случай прихватил с собой кое-какую необходимую мелочь. Например, коробок спичек. Подвалы – дело тёмное, мало ли… А ещё моток крепкой бечёвки, два куска материи и тот самый кисетик с сушеными травками – подарок от шамана-брухо Нуто. Не знаю, зачем я всё время таскаю его с собой, этот способный уместиться на ладони мешочек, перетянутый у горловины кожаным шнурком. Вроде и Плюшкиным себя никогда не считал. На шее вон вообще иконостас, вызвавший ещё во время пребывания на подмосковной базе немой вопрос у Артамонова. Хорошо хоть, не заставили сдать под расписку. И орёл от того же Нуто, и деревянный крестик – память об отце Илларионе, и мой Георгий Победоносец, милостиво возвращённый самим Берией… Заступников много, да вот помогут ли в трудный момент? Ладно, поживём – увидим.
Я медленно ходил по храму, негромко, как и многие здесь, распевая под нос вызубренную на санскрите строчку из Бхагават-гиты и
