– Пять-два, это Мародер-два. Противник на скалах, немного выше нас, семьсот метров к северу от позиции. Слышишь меня? Приём.
– Слышу тебя, Мародер-два. Противника наблюдаю. Приём.
– Используй первое отделение, обнаруженного противника уничтожить. Патроны экономить. В дальнейшем контроль этой позиции тоже на тебе, Пять-два. Как понял меня?
– Понял тебя, Мародер-два. Выполняю.
– Постарайтесь, ганни. Жизни ведь взводу не будет, если красных там не перестреляешь.
– Принято, сэр. Не подведу.
– Давай, Рок. Вышиби всё дерьмо из этих засранцев.
Комендор-сержант что-то неразборчиво буркнул, не желая поддерживать пустой разговор.
В принципе, в свете бездействия противника, красных на гребне отрога можно было и всем взводом обстрелять, однако Крастер не хотел раскрывать своих сил. Последнее особенно касалось скрытого рощей третьего отделения. Кроме этого, высокая дистанция стрельбы требовала эффективного управления огнем, что для двух растянутых по перевалу отделений было трудно осуществимо. Несмотря на то что в ходе подготовки к бою от вертолета перетащили запас боеприпасов, патроны следовало экономить. Как было известно военным ещё со времен фитильных ружей – «неточный огонь только ободряет неприятеля».
О’Нил думал примерно в этом же ключе, использовав из состава первого отделения только нескольких лучших его стрелков, вместе с штаб-сержантом Ковальски приняв роль наблюдателей-корректировщиков.
Данный подход оказался достаточно эффективен, попытка красных корейцев открыть ответный огонь закончилась, едва начавшись. Больших потерь они, впрочем, не понесли, наблюдалось только два трупа, ещё несколько человек были ранены и, возможно, убиты, оставшись вне зоны наблюдения. Когда оттуда взлетели две красные и зеленая ракета, Крастер на этот сигнал только хмыкнул, на сюрпризы противнику был горазд не один только краснокорейский командир. Появление внизу растягивающихся в линию северокорейских рот обрадовало его ещё больше: получив кровавый урок при попытке занять господствующую позицию, красные все-таки решили сбить взвод с перевала лобовой атакой.
Так же, как и в прошлый раз, северокорейцы атаковали двумя пехотными ротами в затылок друг другу, за их спиной отдельными группами выдвигались расчеты тяжёлых пулеметов роты поддержки. Единственным заметным отличием от предыдущего варианта событий стало появление рядом с пулеметами двух маленьких, с высотой щита по грудь своим расчетам противотанковых пушек, подтягиваемых при помощи парных конных запряжек, и заметный сдвиг стрелковых цепей левее и ниже дороги, к подножию высоты 403. Командир батальона коммунистов на подходе к роще определенно боялся кинжального огня во фланг.
Недавний оптимизм Крастера начал понемножечку испаряться. И на то, увы, имелись все основания. Коммунисты, несмотря на внешнюю глупость «атаки людскими волнами», не собирались играть в поддавки. Сигналом к открытию огня поддерживающих атаку огневых средств стало выдвижение пехотных рот в направлении перевала.
Первыми открыли ленивый огонь по позициям взвода минометы красных, видимо стараясь не столько поразить морпехов осколками, сколько не дать им вести эффективный огонь по наступающим.
Вторыми подключились тяжёлые пулемёты, какое-то время следовавшие за цепями, пока не заняли огневые позиции, встав на треноги примерно в шестистах-семистах метрах от линии окопов взвода. Последним включился вставший рядом с тяжелыми пулеметами артиллерийский взвод. Расчеты орудий сноровисто разгрузили с передков ящики с боеприпасами, после чего ездовые оттянули запряжки немного назад. А сами пушки в это время банально начали расстреливать как наблюдаемые на склоне окопы морпехов, так и вести то, что северокорейцы у них считали беглым огнем, не особенно экономя снаряды при этом.
Глубина и ароматы очередной задницы, в которой взвод по милости своего лейтенанта очутился, пришли в сознание Крастера в буквальном смысле мгновенно. Сами по себе минометы ещё можно было вытерпеть, морские пехотинцы взвода были укрыты в окопах. Наступающих северокорейцев понесший небольшие потери и сохранивший дисциплину и управление взвод имел все шансы остановить, даже наступай они за огневым валом. А вот против противотанковых орудий, ведущих огонь по окопам прямой наводкой, при поддержке тяжелых пулеметов вдобавок, он не мог сделать буквальным образом ничего. Каждое прямое попадание в окоп – это пара выведенных из строя морских пехотинцев. Да, можно было попытаться выбить их расчеты, однако этому мешали четыре вещи: не прекратившийся пока минометный огонь, дистанция до орудий, пушечные бронещиты и, главное, две северокорейские пехотные роты, быстро идущие на сближение.
– Пять-два, Мародер-два. Ты сильно не прижат, организуй огонь автоматчиков первого отделения по орудийным расчетам и пулеметчикам, пока нас всех тут не перебили!
– Это Пять-два! Понял вас, сэр!
– Один-два, руководишь огнем остальных по пехотным цепям! Прием!
– Один-два! Понял вас, Мародер-два!
– Мародеры, сейчас главное – остановить пехоту противника, пока нас не смяли! Огонь по способности!
Сразу же после данной команды Крастера посетило жутковатое ощущение, что он опоздал. Сразу же после прямого попадания снаряда в окоп командира третьей огневой группы первого отделения капрала Кэмпбелла, картины ранее случавшихся катастроф разом проснулись в его памяти. Крастер ужаснулся. Словно почувствовав его ужас, очередной снаряд развалил высокий бруствер тоже наблюдаемого с командного пункта окопа капрала Гарсиа, разметав и обвалив аккуратно уложенные камни внутрь. Пушки для дистанции, на которой работали, не сказать чтобы затмевали «Баррет»[46] по кучности, но чтобы попасть в высокий бруствер, оказались достаточно точны.
Нужно было каким-то образом исправлять ситуацию:
– Мародеры, это Мародер-два. Сразу же по прекращении минометного огня Один-два и Два-два отводите отделения в рощу, за гребень. Повторяю. Немедленно после прекращения минометного огня первое и второе отделения отходят в рощу. Примем атаку в лесу. Три-два, прикрываешь. Три-два вас прикроет. Как слышали? Приём.
– Мародер-два, на связи Один-два. Вас понял. Готовлюсь к отходу. Приём.
– Второй, это Два-два. Вас понял, по прекращении минометного огня отходим.
– Один-два, раненых не бросать. Посмотри пару Кэмпбелла, к ним прямым в окоп угодило. Два-два, то же самое по Гарсиа. Как поняли?
– Это Один-два. Понял вас, сэр. Вытащим. Приём.
– Два-два! Ты меня слышал? Ответь Мародеру-два!
Командир второго отделения молчал. Крастер в очередной раз выглянул наружу и тут же спрятал голову, близкий разрыв в плывущей над позицией пыли оставил о себе воспоминание ощутимым щелчком осколка по шлему.
– Пять-два, Два-два молчит, проследи за эвакуацией раненых.
– Понял вас, Мародер-два.
В принципе, возможно, следовало отходить, не дожидаясь прекращения огня минометов, но простреливаемая пулеметами позиция плюс очень вероятный переход красных минометчиков на беглый огонь обещали огромные при этом потери. Что благодаря бронежилетам и каскам – ранеными, не утешало. Жить этим раненым было ровно столько времени, сколько красным ротам требовалось, чтобы подняться на гребень перевала. А между тем, несмотря на грамотную реализацию красными своих преимуществ, бой по-прежнему проигран не был. Шансы его выиграть стремительно таяли, однако пока что имелись. Впрочем, даже не будь их вовсе, сдаваться в плен Крастер не собирался.
