Хорошо обдумавший и ликвидировавший предпосылки к совершенным ранее ошибочным решениям Крастер совершенно не представлял, где тут что-то может пойти не так. Даже от огня с фланга, со склона высоты 403 по открытым ячейкам первого отделения лейтенант тоже полагал себя вполне защищенным. Пистолеты-пулеметы противника просто не обладали необходимой эффективной дальностью стрельбы, чтобы создать серьезные угрозы обстреливаемым оттуда морпехам, с ручными пулеметами имели все шансы справиться пули калибра 5,56 и оптические прицелы компании «Триджикон»[44], что же касается тяжелых пулеметов, то взяться им там на данном этапе было неоткуда. Да и противостояние с ними тоже было небезнадежным.
Оставалось только подождать боя, чтобы подтвердить или опровергнуть верность замыслов лейтенанта. Оборонять перевал далее следующего рассвета без подхода вызванных Фарреллом подкреплений Крастер по-прежнему не планировал. Как он прикидывал, отход взвода, без всяких сомнений серьезно обремененного за сутки ранеными, в этом случае стал бы настоящим «Пауэрболлом»[45] – примерно с такими же, как там, шансами на выигрыш. Если, конечно, не смошенничать, бросив на расправу коммунистам раненых морских пехотинцев, что для него было категорически неприемлемо.
* * *Так же, как и в прошлом варианте событий, первым на дороге появилось дозорное отделение. Вслед за ним всё так же плелся взвод головного охранения, чуть погодя обнаружилась и сама колонна. На этом этапе никаких отличий не наблюдалось, а вот далее события начали развиваться с все более и более нарастающими отличиями от крастеровского дежавю.
Обнаруживший окопы у гребня перевала дозор дал несколько предупредительных выстрелов в воздух и как-то резко исчез в траве, судя по мельканиям спин, найдя укрытия за разбросанными вокруг дороги камнями. Взвод головного охранения тоже отреагировал на предупреждение с весьма похвальной реакцией, начав таким же образом разбегаться буквально сразу же после сигнала. Как бы ни ругали южнокорейцев лета пятидесятого, 3-я пехотная дивизия Республики Корея без малейших на то сомнений наступающего противника заставила себя уважать.
В этот раз коммунисты не торопились. Уже появившаяся было на виду колонна осторожно оттянулась назад. Подразделения охранения последовали за ней. Обнаружение окопов, как было видно, спровоцировало гораздо более осторожный вариант действий, чем можно было ожидать, вспоминая накатывающиеся на окопы людские волны в предыдущем варианте событий. Крастеру стало нестерпимо стыдно, по действиям северокорейцев выходило, что его взвод раскатали атакой с ходу по причине принятия северокорейским командиром батальона элементарных мер предосторожности. Когда тот обнаружил, что противник перед ним всё-таки есть, то просто решительно провел атаку до самого её успешного завершения и не обращая внимания на потери. Которые, собственно, в случае бегства с огнем в спины могли быть и куда большими.
В этот раз без применения противником минометов, по крайней мере имевшихся в каждом батальоне «русского типа» восьмидесятидвухмиллиметровых или, что тоже было возможным, японских семидесятимиллиметровых батальонных орудий, Крастер уже обойтись не надеялся. Вероятность применения коммунистами полноценной полевой артиллерии тоже присутствовала, но откровенно сказать, в отвлечение от напряженного боя в соседней долине на поддержку рейдового отряда гаубиц и легких полевых пушек лейтенант верил плохо. Не так уж и много было у северокорейской стороны в этих горах артиллерии, чтобы так ею разбрасываться.
В любом случае возимый боекомплект у красных был далеко не бездонным, взвод в этот раз хорошо рассредоточился, и по-настоящему опасными для морских пехотинцев были одни прямые попадания в окопы. Снарядов и мин с радиовзрывателями для воздушного их подрыва красные абсолютно точно не имели, а в применении дистанционных гранат им можно было только пожелать успехов – с доступными в середине двадцатого века допусками выгорания порохового замедлителя стрелять ими по окопам занятие было для очень больших оптимистов. Вероятность же прямого попадания миной или снарядом из батальонного орудия даже при прицельном расстреле конкретных ячеек была крайне невелика. В этой связи Крастер имел все основания надеяться успешно пересидеть минометный обстрел взвода в окопах, понеся при этом вполне приемлемые потери, вплоть до их полного отсутствия.
* * *Несмотря на его подспудные ожидания выставления красных минометов, на полупрямую наводку, к примеру, где-то у реки за поворотом дороги, так подставляться северокорейский командир не собирался. Он определенно тоже не знал, какими силами защищается перевал, и вполне обоснованно опасался артиллерии неприятеля.
Коммунисты не особенно торопились, первая пристрелочная мина разорвалась в районе позиции взвода примерно через час после ее обнаружения врагом. На позиции после разрыва мины ничего ровным счетом не изменилось. Морпехи имели приказ без серьезной необходимости не высовываться, над брустверами окопов периодически появлялись и исчезали шлемы одних только наблюдателей. Впрочем, кинув десяток мин, красный миномет смолк. Крастер напряженно вздохнул, было очень возможно, что до атаки оставались считанные минуты, и ему очень хотелось не облажаться.
Красные корейцы по-прежнему никуда не торопились, это всерьез напрягало. Если исходить из стоящей перед ними боевой задачи, они должны были попытаться сбить взвод лобовой атакой. Любые иные действия требовали от них очень больших затрат времени, которого у коммунистов не было.
В этот раз первой ласточкой грядущих неприятностей стало обнаружение северных корейцев на голом, разве что поросшем отдельными деревьями и кустарником отроге высоты 403 в шестистах-семистах метрах севернее перевала. Гребень отрога господствовал над перевалом примерно на тридцать метров. Крастер не выматерился только по причине неприятной необходимости сохранять достоинство и профессионализм в глазах подчиненных, не допуская у них даже мысли о потере командиром контроля над ситуацией. Коммунисты выбрали не тупую атаку в лоб, как этого от них можно было ожидать, а штурм перевала через предварительный захват господствующих высот. При всем упорстве и дикости пробравшей его до костей атаки краснокорейский командир, как теперь стало ясно, прекрасно осознавал ее недостатки и не собирался прибегать к помощи «людских волн» без серьёзной на то необходимости.
Решение занять оборону по гребню перевала в свете действий противника оказывалось далеко не лучшим, однако контроль над ситуацией потерян ещё не был. Выгоды своей позиции противнику ещё нужно было суметь реализовать. Позволять ему захватить контроль над ситуацией Крастер не собирался, имея к этому объективно неплохие шансы.
Вооружение взвода в основном длинноствольными винтовками М16А4, очень удачно дополненными M27IAR, а не карабинами М4А1, существенно облегчало бой на высоких дистанциях ведения огня. Крастер мог только порадоваться тому, что весь батальон в свете моды Афганистана и Ирака карабинами не перевооружили, однако дистанция в семьсот метров была несколько великовата даже для них. Если быть точным, для IAR семьсот метров ещё были рабочей дистанцией для отличных стрелков, а вот для М16А4 эти метры уже
