Казавшаяся психической атака в рост перебежками под взаимным огневым прикрытием, помимо психологической проблемы поднятия стрелков под плотным огнем, коли им позволили упасть на землю, решала проблему максимальной эффективности MTV морских пехотинцев. Фронтальные пластины данных «модульных тактических жилетов» с гарантией держали даже бронебойные пули русских и японских винтовок и пулеметов, не говоря уж о пистолетах-пулеметах. При попытках залечь или передвигаться согнувшись, под поражение бы попадали голова, шея и плечи, металлокерамическими пластинами не прикрытые. Если оценить уровень защиты, то «лёгкий шлем»[43] даже пистолетом-пулеметом ППШ должен был пробиваться с достаточно высокой дистанции и с вполне понятным эффектом для его содержимого. Выбор между уменьшением площади проекции, понижавшим вероятность поражения при одновременном повышении средней тяжести ранений, и повышением вероятности поражения с резким снижением летальности полученных ран и возможностью вести ответный огонь, Крастер, конечно же, сделал в пользу второго варианта.
Сам выбор способа атаки перекатами по отделениям (одно стреляет, другое совершает перебежку) вместо перекатов огневых групп или парами внутри них был им выбран по банальной причине сохранения возможности управлять взводом. Чувство долга морских пехотинцев – это великолепная штука, но лично он предпочитал управлять атакой, а не плыть в ней по течению. В данном случае в системе управления боем использовались всего лишь две единицы управления – присутствие командиров огневых групп в бою было чисто техническим.
Выбор способа действий оправдался полностью. До возникновения на северной опушке рощи третьего отделения, выскочившего на красных как чертик из табакерки, из боевых порядков атакующих с фронта отделений выпало всего лишь два морских пехотинца и устремившийся к ним на помощь взводный санитар. Бешеный огневой прессинг взвода и бронежилеты полностью себя оправдали.
Не сказать, что удар третьего отделения во фланг застиг красных полностью врасплох – в ходе выдвижения из укрытия дорожной выемки в этот раз по ним уже стреляли несколько коммунистов с ручным пулеметом. Вот только этого было мало. Подчиненные Мюллера расстреляли пытавшийся их остановить дозор, о котором краснокорейский лейтенант все же побеспокоился, но будучи отвлечен атакой с фронта, не смог их вовремя остановить. В итоге Мюллер выкосил выдавленное вглубь рощи левофланговое красное отделение, а остальные коммунисты внезапно решили, что этого с них хватит, и просто кинулись наутек. А испугавшийся глупых потерь Мюллер до подхода основных сил взвода взял… и не рискнул их преследовать.
После обнаружения, что противник исчез, бросив убитых и тяжелораненых, которых, впрочем, тут же добили, Крастер оказался немного разочарован. Несмотря на всё искреннее желание выразить сержанту свое неудовольствие недостатком у него агрессивности, по уму следовало заткнуться и помолчать: Мюллер все сделал правильно, лес – это не иракская пустыня, а в эффективности ППШ на короткой дистанции лейтенант уже имел повод убедиться неоднократно.
Преследование тоже ничего заметного не дало. Несмотря на то что предоставленный северным корейцам промежуток времени был не так уж и велик, взвод коммунистов в роще словно бы растворился. Удалось обнаружить и перебить человек пять отставших от основной группы паникеров и безуспешно пытавшихся отстреливаться раненых и без большого видимого эффекта обстрелять перебегающую в лес на высоте 403 группу. Которая при первых же выстрелах банально исчезла в траве. Возможно, что кого-то и удалось свалить, однако минимум десяток корейцев успешно укрылись в зарослях.
В этот раз Крастер чувствовал себя немного разочарованным. В данном сценарии результаты боя были заметно скромнее прошлого варианта событий. Как, впрочем, и заплаченная за успех цена тоже оказалась несравненно более низкой.
В конечном итоге, приказав себе смотреть на жизнь с оптимизмом и посчитав убитых корейцев, а пленных морпехи в очередной раз не брали, лейтенант даже пришел в приподнятое настроение. Исходя из оценки численности красных, взвод противника был безусловно разгромлен и практически потерял боеспособность – опасаться серьезного удара в спину было нечего. А с диверсией одиночек или небольшой группы он как-нибудь управится.
Можно было всецело сосредоточиться на отражении удара с фронта, разве что чуть внимательнее, чем прежде, присматривая за тылом и флангами.
* * *Ошибочным решением боя из предыдущего варианта событий была спровоцированная обеспечением скрытности позиции скученность отражавших атаку с фронта морпехов. В этот раз на удачную засаду подпущенной под кинжальный огонь походной колонны противника Крастер не рассчитывал. Риски данного решения, как оказалось, были вполне сравнимы с его достоинствами, и ситуация избыточно слабо зависела от решений лейтенанта. Это для него было неприемлемо.
Морские пехотинцы первого и второго отделений, не заморачиваясь скрытностью, рыли и выкладывали камнем окопы на северном склоне по тактическому и частично топографическому гребню перевала, особо не заботясь о прикрытии лесной опушки. Их расчет увеличился – теперь следовало вырыть по две парных ячейки на одного задействованного бойца. После завершения рытья окопов ячейки подлежали соединению между собой и тылом ходами сообщения под передвижение ползком. Ходы сообщения должны были уходить в лес.
Третье отделение и управление взвода Крастер расположил за спиной первых двух в лесном языке на отметке 130, отдав ему роль тактического резерва. Хотя морпехи третьего отделения тоже нарыли окопов с хорошо расчищенными секторами обстрела на север, основной задачей данного подразделения являлась нейтрализация возникающих по ходу боя угроз. Оно же обеспечивало взвод от удара в спину.
При всей своей уверенности в потерянной боеспособности северокорейского разведвзвода, Крастер все же побеспокоился расположить основные и запасные окопы огневых групп первого отделения кроме топографического гребня перевала и по западному краю рощи. Эти группы играли роль флангового охранения и наблюдателей. Парные ячейки, нарытые по гребню, обеспечивали им возможность принять участие в бою – те, что нарыли в глубине, загнув фланг, прикроют взвод от удара с запада, из леса, покрывающего высоту 403.
С левого фланга, по непросматриваемым зонам внимание Ковальски отдельно заострялось на выставлении наблюдателей. Справа функции надзора за тылами обеспечивали раненые морские пехотинцы из расположенного там медицинского пункта. Они же, на момент отвлечения боем с фронта всех огневых групп третьего отделения, должны были присматривать и за рощей. Соренсен располагался неподалёку от Крастера, в готовности к выдвижению и оказанию медицинской помощи появляющихся во взводе раненых. Эвакуация раненых в медпункт предусматривалась в период затишья. Там же, возле медпункта, складировали имущество и захваченные трофеи.
Как показалось Крастеру, он прекрасно подготовился к бою и предусмотрел абсолютно всё. Позиция, конечно, была не идеальна, однако имела все шансы для затягивания боя до темноты, в которой против обеспеченных приборами ночного видения морских пехотинцев у коммунистов не было никаких шансов в принципе. Окопы помимо защиты личного состава от огня стрелкового оружия должны были неплохо защитить и
