• Устроить засаду противнику и нанести ему серьезные потери, коли тот проявит беспечность и войдет в зону поражения взвода в походной колонне.
• Удачно принять лобовую атаку из соседней долины, а также обеспечить взводу возможность принять атаки из лесных массивов на высотах 403 и 222.
• Иметь отличные шансы, вне зависимости от действий коммунистов, затянуть бой до темноты, открыв себе тем самым возможности ночной контратаки, где красные должны быть практически беззащитны. Вертолет в данном случае оказывался малозначим – даже если бы северокорейцы до него добрались, уничтожение трущейся вокруг машины группы после разгрома основных сил действующего в районе перевала формирования было вопросом времени.
Оборона по опушке леса, покрывающего высоту 222, столь неудачно для взвода закончившаяся в последнем варианте событий, сравнительно с плюсами предыдущей позиции тактические возможности взвода в значительной мере сужала. Данная позиция, будучи отличной засадной, не позволяла контролировать ситуацию в районе перевала в целом.
Полностью отсутствовали возможности парировать действия остатков корейского разведвзвода, коли коммунисты заинтересуются вертолетом или решат ударить морпехам в спину, практически полностью отсутствовали возможности не то чтобы пресечь, а даже наблюдать движение корейцев по склону высоты 403 и, главное, при достижении достаточно значительными силами коммунистов опушки леса взвод оказывался в ситуации лесного боя накоротке. С учетом сохраняющегося, даже несмотря на потери, численного превосходства северокорейцев, ситуация в принципе становилась зеркальной с боем самого Крастера с корейскими разведчиками.
Самым же главным выводом, который, как решил Крастер, ему бы следовало сделать после первых же неудач – единственным шансом взвода удержать район перевала, что не есть один только его гребень, была подвижная оборона без самоподставления подразделения под огонь тяжёлого вооружения и «людские волны» значительно превосходящего в численности врага.
В тактическом идеале коммунистов ещё следовало бить по частям, но реализация таких возможностей уже далеко не от одного Крастера зависела. В данной схеме половину проблем уступающий в классе и уровне боевого управления противник должен был создать себе он сам. Крастер же – только этим воспользоваться. Если образно, то взвод находился в положении Последнего императора[49] в бою против бедолаги Зулу, превосходящего первого в массе почти вдвое. Что чёрному парню, благодаря классу противника, конечно же, не помогло. Емельяненко просто не дал тому реализовать свои преимущества.
К огромному сожалению, безоговорочное превосходство в классе взвода Крастера перед уровнем коммунистов было единственным его преимуществом. Со всеми остальными возможностями у него было плохо. Взвод был привязан к району, и противник имел абсолютное превосходство в тяжёлом вооружении и численности. Последнее для реализации превосходства морпехов в качестве ему тоже нужно было не дать реализовать.
На этом месте лейтенант даже вздрогнул от прямо физически ощущаемого щелчка сложившихся в голове паззлов давно, можно сказать, напрашивающейся идеи.
В принципе, с учетом сложности стоящей перед ним задачи, жертвование жизнями морских пехотинцев ни ради самого по себе перевала, ни ради рощи на его гребне, ни ради леса на высоте 222 или чего бы то ни было другого не имело особого смысла. Имел значение только один фактор – есть ли в районе Мертвого перевала боеспособный взвод, способный уничтожать находящихся тут коммунистов, или нет.
В свете данного фактора и стоящих перед взводом задач, ради которых он, собственно, и вступил в бой, вырисовывалось следующее:
• Задачи максимум – сохранить вертолет в целости и обеспечить его эвакуацию.
• Задача минимум – уничтожить вертолет, чтобы техника будущего не досталась коммунистам.
Ситуация смотрелась довольно радужно. Хотя и ровно до тех пор, пока взвод оставался боеспособным, что в свете противостояния неполному батальону коммунистов тоже было немало.
Пока взвод морских пехотинцев сохранял боеспособность, даже захвати северокорейцы вертолет, это не принесло бы им никакой пользы. Критичными обстоятельствами для интересов дела тут были:
• Возможность удара в спину красным при их вступлении в бой с подошедшей «кавалерией».
• Сохранение возможности его вывоза после подхода помощи.
• Недопущение вывоза трофея для коммунистов.
Вертолёт, по которому шарятся северокорейцы, это, конечно, плохо, однако вертолет и перебитый в неудачной попытке его отстоять взвод морпехов – это куда хуже. Выжившие морпехи по определению имеют возможность вертолет отбить или как минимум расстрелять из гранатометов, чтобы не достался врагу, а вот убитые – увы. От этого следовало и плясать.
Касательно возможности удара в спину и разгрома рейдирующего северокорейского батальона дела обстояли точно таким же образом. Смятый и уничтоженный лобовой атакой при поддержке тяжелого вооружения взвод точно не принесет пользы в виде удара в критический момент боя в тыл связанных подошедшими на помощь южнокорейцами коммунистов. Допустим, начав свои действия с уничтожения их минометчиков, артиллеристов и расчетов тяжелых пулеметов.
Единственное «но» данного варианта – до прибытия упомянутой помощи комми все же требовалось как можно больше потрепать. Хотя бы для того, чтобы деморализованные хроническим отступлением южнокорейцы не бросились наутек, столкнувшись с их решительными действиями.
Отвлеченный жизнью от размышлений лейтенант поймал взглядом О’Нила:
– Комендор-сержант, все имеющиеся боеприпасы и имущество после снаряжения магазинов немедленно вынести из вертолёта. Сразу, как осмотримся, укроем имущество и боеприпасы в лесу. В нем наши жизни.
Взводный сержант бросил на своего лейтенанта одобрительный взгляд.
– Есть, сэр. Приступаю…
– Соображаете, лейтенант. – Услышавший приказ Фаррелл, которому Соренсен как раз фиксировал сломанное запястье, не преминул похвалить дельную мысль.
Сидящие вокруг морпехи сноровисто набивали патронами магазины, на дороге вот-вот должны были показаться пылящие автомашины…
* * *В очередной раз с минимальными потерями разделав северокорейский разведывательный взвод – на два десятка убитых коммунистов у него появилось всего лишь трое раненых, Крастер столкнулся с мучительным выбором, по какому плану работать дальше.
Корейских разведчиков в данном варианте событий уцелело довольно много, их взвод вовремя бросился наутёк, так что был высок риск восстановления боеспособности подразделения и удара в спину морским пехотинцам. В определенной степени нейтрализовывающее такую вероятность занятие обороны в роще выводило ситуацию к лобовому столкновению с подошедшим к перевалу батальоном коммунистов и очередному повторению случившихся в предыдущих вариантах катастроф. Бить красные козыри в сценарии жесткой лобовой обороны Крастеру было нечем.
Эта мысль и решила дело. Лейтенант кивнул старшему из легкораненых капралу Муру:
– Капрал, дуйте к вертолёту и помогите там штаб-сержанту Мерсье. Как проверите и устраните исправности ВСУ и радиооборудования, торчать у машины запрещаю. Уходите к базовому лагерю. Один человек должен наблюдать за вертолетом с опушки. Если тем красным, которым мы тут расколотили задницу, этого покажется мало и они сунутся к вертолету – уничтожить. Только накоротке в бой не лезьте. Не думаю, что у них сейчас хватит духа атаковать снайперов.
– Есть, сэр!
– Слышали? – Крастер обвёл взглядом оставшихся двоих.
Тёрнер и Харпер утвердительно кивнули:
– Так точно, сэр!
– Вперёд!
План Крастера в целом
