Смерть VIII
Основной задачей всех видов противотанкового оружия является уничтожение появляющихся танков противника ещё до того, как они смогут воздействовать своим огнём на обороняющихся. При этом необходимо иметь в виду, что успешную борьбу с танками противника можно вести лишь в пределах действительной стрельбы своих противотанковых средств. Это обстоятельство требует, чтобы обороняющийся тесно взаимодействовал с противотанковыми средствами в вопросе выбора наиболее отвечающих обстановке огневых позиций…
…Момент открытия огня определяется не только действительной дальностью стрельбы отдельных видов противотанкового оружия, но и условиями рельефа, густотой растительного покрова местности, а также обстановкой и задачей…
…При действиях в лесу всегда следует считаться с возникновением всякого рода неожиданностей. Бой, ведущийся из укрытий и засад, сильно отражается на боеспособности войск и подавляет их моральное состояние…
Условия боя в лесу напоминают условия боя за овладение населенным пунктом и внутри него. Так же, как и последний, бой в лесу ведется на ближних дистанциях и в первую очередь пехотой.
Э. Миддельдорф. Handbuch der TaktikМожет быть, из-за психологической подготовленности к очередной смерти и живущей в душе надежды, что он в очередной раз вернётся в кабину падающего вертолета, но после седьмой смерти Крастер был абсолютно спокоен.
Отдавая команды, он повышал голос ровно настолько, чтобы его услышали – и не на децибел более. В результате звучащий посреди бедлама упавшего вертолёта ровный спокойный голос лейтенанта обращал на себя внимание куда сильнее, нежели бы он орал. Крикунов и без Крастера в вертолёте было гораздо больше, чем того требовалось.
Вмешательства в естественно сложившийся ход процесса покидания вертолета ему не требовалось. Экипаж и пассажиры покинули вертолет без травм личного состава, погибших и поджога самой машины – лучшего было и желать нельзя. От добра добра не ищут. Последний эпизод подсказывал Крастеру, что при всей отмеченной ранее инерции ход событий может неожиданно свернуть в сторону от любой мелочи.
Моральная слабость и чувство беспомощности исчезли как не бывало, в этот раз открыться капитану и предложить ему уничтожить «Супер Стеллиен» и уходить пешим маршем к Пусану Крастер не собирался. Если образно, прокатившиеся по нему одна за другой смерти заставили искать в роли хомяка в колесе некоторые положительные стороны. Хотя, как мысленно хмыкнул Крастер, если обратить внимание на реакцию капитана, в этот раз предложение, возможно, и сработало бы.
Вносить изменения в сценарий будущих событий Крастер начал на этапе приведения взвода в порядок, на несколько секунд упредив взводного сержанта:
– Ганни, будьте так любезны привести морпехов в порядок и построить взвод. У вас десять минут.
Крастер глянул на часы, засекая время, и перевел взгляд на капитана Фаррелла:
– Сэр, пока мой санитар занимается лейтенантом Рюккером, а сержанты приводят морпехов в чувство, отойдем на пару минут?
– Разумеется, лейтенант. – Довольно кивнувший Крастеру капитан в очередной раз подтверждал сложившееся о себе мнение как об очень сообразительном человеке, уже успевшем оценить ситуацию и реакцию на неё окружающих.
Крастер сразу взял же быка за рога. Раз уж его судьбой было убивать и умирать на этом засраном перевале, требовалось экономить как можно больше времени.
– Сэр, вам не кажется, что мы в ходе аварии куда-то не туда свалились? – Подтверждая свои слова, Крастер стягивал с себя куртку. Августовское солнце 1950 года, о чем Фаррелл ещё не знал, здорово припекало обоих. Пусть даже капитан покинул машину в лётном комбинезоне, а не в тёплом обмундировании.
– Я бы так сказал, – ответил Фаррелл, окинув взглядом окрестности, – внезапная смена ранней весны на лето меня тоже немного удивила.
– Вынужден предположить, что помощи нам не будет, и из задницы, в которую мы угодили, будем выбираться самостоятельно.
– Возможно, это слишком серьёзное предположение, но в общих чертах согласен, – кивнул Крастеру капитан.
– В этой связи, сэр, я считаю приоритетом выстраивание в нашей группе вертикали управления, – Крастер без обиняков перешел к сути разговора.
– Согласен с вами. Однако руководство нашей командой вы случайно не за собой ли пытаетесь оставить, лейтенант? – В голосе считавшего, что удачно сохраняет безмятежный вид, Фаррелла мелькнула тень угрозы.
– Увы, сэр. Вы капитан, я лейтенант, а дисциплину в Корпусе никто не отменял. – Капитан от этих слов явно расслабился. Крастер продолжил: – Предлагаю вам взять на себя общее руководство нашей группой, а я продолжу командовать своим взводом.
– Прекрасное предложение, – Фаррелл хмыкнул, – ещё что-то?
– Да, сэр. При этом прошу только не забывать, что я квалифицированный офицер-пехотинец, а взводный сержант по своему опыту сделает нас обоих.
Крастер хотел продолжить, однако Фаррелл махнул ему рукой замолкнуть, поморщившись от боли при этом:
– Нет проблем, Джош. В наших условиях не пользоваться знаниями и опытом людей большая глупость. А дураком меня ещё никто не считал.
– Хорошо, сэр.
– Твое мнение о ситуации? – Фаррелл тоже взял быка за рога.
– В вертолете полно боеприпасов, до ручных гранат и противотанковых гранатометов включительно. Считаю необходимым как следует вооружиться, мало ли с кем придётся встретиться. Выставим охранение, устроим лагерь, разведаем обстановку – появится информация для дальнейшего планирования. Далее действуем по ситуации. Вы выбираете, кого нам следует прикончить, я решаю, как это наиболее эффективно сделать.
Вообще, на этой фразе у Крастера ещё раз мелькнула мысль капитану признаться, исповедаться, так сказать, как на духу, однако он её сразу же подавил. Предыдущий вариант событий подсказывал, что Фаррелл – человек долга, вертолёт не сожжет и красным не бросит. Что значило, лишний фактор неопределенности ему только повредит, если, конечно, взводу удастся удержать перевал. В этом случае Крастера весьма даже интересовало, что произойдёт следующим: откровенно сказать, он немного надеялся на появление в его жизни новой точки сохранения как минимум.
– Согласен. Но сначала разберёмся с людьми, – капитан кивнул за спину лейтенанта.
Взвод уже был выстроен. Взводный сержант, который по необходимости умел передвигаться бесшумно, как кошка, даже несмотря на свои габариты с амуницией, стоял в полутора ярдах от офицеров, не желая вмешиваться в их разговор. Ну и подслушивая, о чем они говорят, как же без этого. Как уже неоднократно Крастером отмечалось, глупцом и простаком О’Нил точно не был.
В этот раз Крастер отдал инициативу духоподъемной речи Фарреллу. Пусть тот для пехотного взвода и был чужим, но раз уж офицеры решили придерживаться установленных правил субординации, то устройство митинга ложилось на его плечи как самого старшего начальника из имеющихся. Участие лейтенанта выразилось только в представлении капитана и кратких объяснениях сложности ситуации, в которую морские пехотинцы угодили. Как обычно, объяснениями он никого не удивил.
Пока Фаррелл двигал речь и объяснял политику партий демократов и республиканцев, лейтенант стоял рядом с ним и вспоминал, как на его глазах умирали сейчас стоящие перед ним морские пехотинцы.
Вот комендор-сержант О’Нил стоит
