Прежде чем Гланис успел ответить, Иница сказала:
– Я беременна. У нас с Гланисом будет дочь.
Фаэль помолчал несколько секунд, потом медленно кивнул.
– У нас всегда найдется место для хорошего солдата.
Кранит зарычал, словно зверь в клетке.
– Если с семейными делами покончено, я хочу кое-что сказать, – «Кночи» летела на автопилоте сквозь пелену медно-рыжих облаков, но Кранит не выпускал из рук штурвал. – Оружейники Амуна всегда сражались за тех, кто больше платил. Я буду сражаться и за тебя, Фаэль, если захочешь, а платой пока что послужит моя жизнь, – он поколебался и добавил: – И жизнь контрабандистки, хоть она и постоянно мотает мне нервы.
Вид у Шары был возмущенный, но она, похоже, понимала, что сейчас разумнее смолчать.
– Я ручаюсь за каждого из них, – сказала Иница.
– Здесь это не пустые слова, – предупредил Фаэль очень серьезно. – Если кто-то из твоих друзей проштрафится, тебе тоже придется за это ответить, в каких бы отношениях мы с тобой ни состояли.
– В таком случае это относится еще к двоим членам нашего экипажа.
Фаэль вздохнул.
– Сколько наших врагов ты сюда приволокла?
– Это как посмотреть, – она подрегулировала камеру, направив ее между спинками сидений, чтобы Фаэль увидел Музу и робота.
И тут он, кажется, впервые растерялся.
– Это же…
– …машины, – закончила за него Иница. – И они на нашей стороне.
52
«Кавдор Терминус» посадили на скалистое плато, у подножия которого простирался изумительный озерный пейзаж. Там разрушенный корабль лежал, словно убитый зверь: двигатели остыли, фюзеляж обгорел. Маленькое жаркое солнце Ноя пылало в небе, которое, казалось, принимало только металлические цвета: при приземлении отливало медью, затем приобрело серо-голубой блеск полированной стали, а потом засверкало золотом, почти таким же ослепительным, как отражение заходящего солнца в корпусе корабля.
Над крейсером, в нескольких десятках метров над землей, высился длинный ряд крестов. На них висели истерзанные тела с раскинутыми руками. Их крики уже затихли, резкий ветер срывал с губ последние стоны.
На дрожащих ногах Иница стояла у балюстрады Фаэлевой крепости, втайне радуясь, что отсюда не видно подробностей. Пусть вопли умирающих смолкли, но в ее ушах они будут отдаваться еще долго.
Гланис стоял рядом, накрыв ее руку своей.
– А чего ты ожидала? Благородных пиратов, которые грабят богатых и одаривают бедных?
– Может, и так. Сама знаю, что это наивно.
– Он все-таки твой… кем бы он тебе ни приходился. Неудивительно, что ты думала о нем лучше. Тебе не в чем себя упрекать.
– Я и раньше знала, на что пираты способны, – сказала она, не в силах отвести взгляд от шеренги распятых вдали. – Слышала и о набегах, и обо всем прочем. И я не то чтобы не верила – просто гнала от себя эти мысли. Вот в этом я себя упрекаю.
Гланис обнял ее. Прильнув щекой к его плечу, она вдохнула знакомый запах. Они уже успели принять ванну и переодеться. Теперь на обоих были свободные черные рубахи и штаны, а также широкие ремни и высокие сапоги. Иница радовалась, что он наконец-то избавился от остатков кориантумской формы, оборвав эту связь с прошлым.
Она снова взглянула на разрушенный корабль, а потом – Гланису в глаза.
– Что ты станешь делать, если он потребует от тебя что-нибудь в этом роде?
– Вот когда потребует, тогда и решу. Не вижу смысла сейчас ломать над этим голову.
– Фаэль непременно захочет испытать тебя. Всех нас.
– Даже тебя? – спросил он.
– Меня в первую очередь. Ему нужно знать, чего от меня ждать, – она полагала, что Фаэль встретит ее на Ное, но он всего лишь попросил ей передать, что они увидятся позже, поговорят с глазу на глаз. С этого момента в ее голове начал выплавляться новый образ Фаэля, имевший мало общего с добрым дядюшкой из ее детства.
– Если хочешь, мы можем просто сбежать отсюда, – предложил Гланис.
– Может, и сбежим. Потом, – она не стала спрашивать, как он себе это представляет. Старый гипершлюз, несомненно, под наблюдением, к тому же им понадобится судно, способное совершать самостоятельные прыжки. Ключ Ольфура, оставшийся на борту «Кночи», им тут не поможет, а на Ное, скорее всего, нет преступления страшнее, чем угнать у пиратов корабль.
– Итак, мы добрались туда, куда хотели, – сказала она, – и снова придумываем, как бы удрать.
– Никто и не говорил, что мы всю жизнь проведем на Ное.
– Это верно. Но я думала, что буду чувствовать себя здесь, как будто… – она запнулась, уже не зная, чего именно ожидала.
– …как будто обрела новый дом?
Она покачала головой.
– Как будто скитания кончились. Как будто мы достигли какой-то цели. А на деле… – она указала на распятых, – …сам видишь.
Комната, в которой ее разместили, находилась в одной из трех могучих крепостных башен. Крепость из темного камня была воздвигнута на Ное задолго до появления пиратов и внутри представляла собой настоящий лабиринт. Многие металлические конструкции, балки под потолками и мостики над внутренними дворами изъела ржавчина. Болота и озера, окружавшие гору, на которой стояла крепость и прижавшийся к ней городишко с обширным космодромом, простирались до самого горизонта, и Иница с Гланисом понятия не имели, что находится дальше. Есть ли там что-то вообще, кроме озер, болот и лесов.
Эта твердыня когда-то служила пристанищем для людей, которые исследовали Коридор Пилигримов и строили Врата Росы, – для ранних приверженцев ТИШИНЫ, – и Иница задавалась вопросом, какие следы они могли оставить в своей цитадели. Пираты наверняка изучили здесь каждый камень, но казалось, что эти мрачные стены по-прежнему хранят тайны своих создателей и нужно только задать правильные вопросы, чтобы получить ужасающие ответы.
С каменного балкона она видела часть летного поля – широкую площадку из бетона и стали, сооруженную на осушенном болоте. Там стояло несколько разрушителей и множество более мелких кораблей, из которых большинство, скорее всего, когда-то принадлежали Гильдии или Барониям. Вероятно, среди них отыщется не один корабль, на котором можно совершить прыжок через шлюз.
В дверь постучали. Иница высвободилась из объятий Гланиса, но отозваться не успела: в комнату уже вошла молодая женщина со светлыми волосами до плеч, в потертой кожаной одежде и с тяжелым бластером на ремне – пиратов, похоже, обязывали носить оружие на виду. Волосы она зачесала назад и перетянула широкой повязкой, словно с гордостью хотела продемонстрировать рубец, тянувшийся по левой щеке до самого подбородка. Гостья была шире Иницы в плечах и была в отличной форме; во всем ее облике сквозила суровая, безыскусная красота. Хотя из-за грубой одежды могло создаться впечатление, что женские штучки ее заботят мало, на шее у нее красовался вытянутый кулон с гербом дома Талантис.
– Я Рия, – сказала она Инице, не здороваясь. – Мой отец хочет с тобой поговорить. Пойдем, – она развернулась и на миг задержала взгляд на Гланисе. – А ты, вероятно, тот самый лейб-гвардеец.
Гланис быстро сжал руку Иницы и
