Каждое ее слово ранило больнее кинжала или ножа. Каждое ее слово было словно луч бластера, бьющий в глубь его мятежной черной души.
– И снова ложь, – пробормотал он.
– Подумай сам. Ты же видел Врата? Лица статуй видел? Слышал про первых жриц ТИШИНЫ? Знаешь, что они были не живее этих стен? Как и вся твоя убогая религия?
– Ты лжешь, – повторил он.
У нее было чувство, будто она по капле вливает яд в его раны – медленную, мучительную отраву, которая в полную силу подействует лишь через недели или даже месяцы.
– Я приду еще, – пообещала она. – Я буду навещать тебя и рассказывать все новые и новые подробности. Возможно, принесу доказательства. Любые доказательства, какие тебе потребуются.
– Ложь, – дрожащим голосом сказал он. – Все это ложь!
Она стукнула каблуком в дверь и тут же услышала, как отпирается замок.
– Я очень рада, отец. Рада, что нам предстоит много долгих бесед о фарсе, которому ты посвятил всю свою жизнь.
Он стоял на другом конце темницы – жалкая, обезображенная развалина. Молча он смотрел на нее через темно-красную щелку незаплывшего глаза, кровь текла по шее, руки сжались в кулаки. Разжались. Сжались.
– До скорого, – сказала она, переступила порог и захлопнула за собой дверь темницы.
55
Таверна при нойском космопорте ничем не отличалась от десяти тысяч подобных заведений в Марках. Низкий потолок, увешанный пестрыми тряпками, беленые стены. Мужчин и женщин, копошащихся средь бела дня вокруг двух стоек и в двух десятках ниш, на рудной планете можно было принять за копателей: одежда слишком старая, руки слишком грязные, голоса слишком громкие. Сам воздух здесь казался липким, как мокрые круги на столах; пахло застоявшимся алкоголем и потом.
Краниту и Шаре шум и суета были только на руку. Они сидели в угловой нише и через круглое окошко смотрели на летное поле и «Кночи». Корабль стоял горизонтально на своих ножках-распорках, отбрасывая серповидную тень на разбитый асфальт, который давно окрасился в масляно-черный цвет, опаленный тысячами выхлопов. Солнечный свет отблескивал в фюзеляже, лицо кабинного модуля, обрамленное двумя остриями полумесяца, смотрело на них.
Местные техники устранили неполадки, от которых корабль страдал еще с Нурденмарки. Щитовые генераторы были восстановлены, электроника отремонтирована, а подпалины от лазерного огня подчищены. Шара все это время не спускала с корабля глаз и даже теперь присматривала за «Кночи», как мать за играющим ребенком.
– Эти умники думают, что я не замечу зонды-пеленгаторы и прочую хрень, которой они нашпиговывают мой корабль, – презрительно бросила она. – Они так топорно работают, что, по-моему, проще уже присобачить флюгеры.
Кранит тихонько усмехнулся в пенную бурду, которую здесь наливали. Он предпочел не спрашивать, сами пираты ее производят или добывают при грабежах. На Ное разумнее не задавать вопросов больше, чем необходимо.
– Помнится, когда мы латали «Кночи» на Тарагантуме IV, наткнулись на целую кучу технических подковырок, которых никто не ожидал, – Шара отхлебнула из кружки и отерла пену с верхней губы. – Бортовой компьютер в считаные минуты находит любую чужеродную электронику, без разницы, внутри или снаружи.
– По-моему, все-таки не стоит недооценивать людей Фаэля.
Пренебрежительно фыркнув, она кивнула на остальных посетителей таверны.
– Скажи-ка, кого ты здесь видишь?
Он бросил взгляд через плечо в прокуренный зал.
– Кучу народа, которая еще большей куче народа выпустила кишки.
Шара отмахнулась.
– Да я не об этом.
Кранит пожал плечами и снова припал к кружке.
– А о чем?
– Деревенщины. Отбросы Марок. Может, парочка дезертиров, состоявших на службе у Гильдии. Возможно, человека два-три даже были когда-то паладинами или пилотами перехватчиков, но это для Фаэля уже изрядная удача. Все остальные – планетные крысы, которые когда-то мечтали о космосе, а оказались в этой грязной дыре, да в придачу горстка космолетчиков, которым надоела дрянная плата и капитаны-самодуры. Не то чтобы на Ное им живется лучше, но здесь они хотя бы могут убедить себя, что свободны, – она глотнула воздуха и рыгнула. – Ни хрена подобного. Ной – это тюрьма, а они этого даже не замечают.
– И каким же образом эти бесценные наблюдения должны изменить мою картину мира?
Шара наклонилась к нему и понизила голос.
– Мы лучше них.
– Неужели?
– Да брось. Ты же амунский оружейник.
– Был когда-то.
– Ты за полминуты можешь перебить всех в этой лавочке, и большинство даже не успеет сообразить, что к чему.
– Ты тоже не так уж плохо обращаешься с бластером, – он еще не забыл, что при первой встрече она показала себя непростой противницей. Он даже спрашивал себя, какую именно военную подготовку она получила. И где это было, в чьей армии?
Но этого вопроса он тоже не задал. Честно говоря, он хотел просто спокойно попить пивка, а потом заказать еще кружечку. И еще одну.
Шара хмыкнула и, скривившись, бросила взгляд на переполненный зал.
– Вдвоем мы бы вмиг разделались с теми тремя парнями, которых Фаэль приставил надзирать за нами.
– С четырьмя, – не глядя поправил Кранит. Амунский бластер лежал рядом на лавке, начищенный и свежезаряженный. – А за дверью поджидают еще двое.
Она нахмурилась.
– Что, правда?
– Да, – он сделал большой глоток и прислушался, как жидкость стекает вниз по глотке. Это помогло ему сфокусировать внимание. – Я не собираюсь злить Фаэля. Пусть пялятся на меня сколько влезет. Когда-нибудь им самим надоест.
– И тогда ты их вырубишь?
– Нет. Приглашу на кружечку пива.
– Не верю, что ты хоть раз в жизни приглашал кого-нибудь на кружечку пива.
– Ну, судя по всему, тебя. Мальчишка, толкнувший тебя на входе, спер у тебя кошелек.
Ее рука скользнула в карман куртки, и еще не добравшись до дна, она уже вскочила.
– Ах он мерзкий маленький…
– Сядь, – он покопался у себя в куртке, вытащил ее кошелек и бросил на стол. – Сломал ему нос. Хоть он еще и ребенок, но заслужил.
Ошарашенная, она опустилась на место.
– Когда ты успел?
– Встретил его в сортире. Мерзкие маленькие воришки тоже хотят ссать. У него еще хватило благовоспитанности зайти по нужде в таверну. Лучше б выбрал другую, – он поднял глаза и улыбнулся. – Паренек не семи пядей во лбу.
– О чем я и говорю. Здесь явно не интеллектуальная элита галактики собралась, – она запихнула кошелек обратно в карман. – И да, спасибо.
– Большинство из них все же умеют стрелять. Некоторые из тех, кто носит меч, возможно, умеют с ним обращаться. А у ребят на космодроме наверняка хватит ума перехитрить твой бортовой компьютер и встроить парочку опций, которые ты обнаружишь не сразу.
Она залпом опустошила свою кружку пива.
– Я не намерена всю оставшуюся жизнь грабить для Фаэля баркасы каких-нибудь жирных торговцев.
– Тебе и не придется.
– Но мы же завербовались к нему, – и она добавила с оттенком упрека: – Строго говоря, ты завербовал нас обоих. За что тебе большое человеческое спасибо.
– Так он смог сохранить
