– Подумать только! Ирэн Орчард! Вот так неожиданность, не так ли?
Лорд Ллевелин откашлялся и заявил:
– Да, это так. Но в моем возрасте…
Все вежливо рассмеялись, и дело с концом.
Не прошло и часа, как лорд Ллевелин договорился о том, чтобы одолжить в Грандже одну из двуколок с упряжью для своего коня. Салли позвала одну из горничных, прислуживающих в комнатах наверху, которая согласилась стать горничной Ирэн на время ее путешествия и вернуться, как только девушка окажется в доме лорда. Ирэн попросила дать ей час, чтобы собрать пожитки и попрощаться с матерью, после чего вместе с горничной отправилась домой. С деревьев опадала листва, на небе собирались тучи.
По пути она заметила лиса, петлявшего в зарослях. Он посмеивался над ней, вздернув черный носик и высунув язык. Ирэн исподтишка улыбнулась ему и в знак признательности коснулась амулета. Его хвост засверкал фейерверком алых и черных оттенков, и лис скрылся в лесу. Тело Ирэн гудело от радостного возбуждения. Она уверенно шла вперед.
8
Ирэн оставила горничную в кухне и отправилась в свою спальню, чтобы забрать белье, щетку для волос и единственное платье, которое выглядело если не модным, то, по крайней мере, чистым. Первым, что она сделает, когда окажется в Морган-холле, это пошлет за портным.
У нее не было чемодана, но в шкафу матери лежала когда-то оставленная Себастьеном дорожная сумка. Ирэн позвала мать, но ответа не последовало, и она вошла в комнату Урсулы за сумкой. Когда все вещи были сложены, она оказалась заполненной не более чем наполовину. Ирэн огляделась, но в доме не было ничего, что ей захотелось бы взять с собой.
Кроме кристалла. И гримуара.
Они были ее наследством, не так ли? Она была последней из рода Оршьер, наследницей их силы. Она может оказаться последней, кто занимается колдовством и обладает магией камня.
– Подожди здесь, я скоро вернусь, – сказала она горничной и, схватив корзину, выбежала из дома.
Она поспешила к наклонной двери в погреб, подняла ее, не обращая внимания на скрип петель, и спустилась по каменным ступенькам.
Камень по-прежнему покоился на трехногом табурете, скрытый в складках льняного полотна. Ирэн взяла его вместе с тканью и положила в корзину. Она уже наклонилась, чтобы вытащить из-под табурета гримуар, как вдруг услышала голос матери:
– Ирэн! Ирэн? Где ты?
Поспешно, чтобы мать не пошла наперекор принятому ею решению касательно судьбы камня, Ирэн поднялась по ступенькам и опустила дверь в погреб. С корзиной в руке она встретилась с Урсулой у ворот сада.
– Ты вернулась, – заговорила Урсула по-французски. – Заклинание оказалось неудачным?
– Нет, маман, – на том же языке ответила Ирэн. – Оно сработало.
Искра надежды, которая зажглась было в глазах Урсулы, погасла. Со смирением в голосе она попросила:
– Тогда расскажи мне все.
– Лорд Ллевелин сделал мне предложение. Я искала тебя, чтобы попрощаться.
Урсула покачала головой:
– И ты собираешься принять его?
– Я уже приняла.
– Ты ничего не знаешь о нем, дочка. Разве ты не могла попросить немного времени, чтобы подумать?
– Я не знаю, есть ли у меня время.
Урсула кивнула, но ее рот сжался – от неодобрения или печали, этого Ирэн определить не могла.
– Ты права, Ирэн. Это долго не продлится.
– Поживем – увидим. Но если нет, я уже буду леди Ллевелин. Или леди Ирэн.
– Ты отказываешься от своего французского имени?
– Ты и Себастьен – единственные, кто его использует.
– А теперь не будет никто.
Ирэн, хотя и была сосредоточена на том, что произошло в этот день и что еще должно было произойти, заметила грусть в глазах матери.
– Неужели ты не можешь порадоваться за меня, маман? – спросила она.
– Если бы я думала, что ты будешь счастлива, я тоже была бы счастлива. Но мне кажется, что твое сердце рано или поздно будет разбито. А мне невыносимо думать об этом.
– Остаться здесь и жить как прежде – вот что разобьет мне сердце.
– Ну что ж, дочка, тогда мы должны попрощаться.
– Передай Себастьену слова прощания от меня.
Урсула пожала плечами:
– Передам, если увижу.
– Мне пора, маман. Меня ждет горничная. И мой… мой жених.
– Bonne chance, ma fille[59].
– Merci. Au revoir[60].
– Adieu[61], – едва слышно отозвалась Урсула.
Подойдя к двери дома, девушка оглянулась и увидела, что Урсула направилась к пастбищу, где пасся Арамис. Она найдет в нем утешение.
Ирэн взяла дорожную сумку и вместе с горничной отправилась в Грандж. Тем временем солнце миновало линию зенита и начало клониться к западу. В момент, когда они начали спускаться по дороге, появился лис. Он следовал за ними, мелькая рыжими с черным полосами среди темной зелени леса. Женщины спешили, желая добраться до наступления темноты. Лис бежал за ними, пока они не достигли Гранджа и не повернули на подъездную дорогу.
Книга Морвен
1
1910
Воды Ривер-То застоялись от сентябрьской жары. По обе стороны реки склонились иссушенные травы и поникшие ряды кукурузных стеблей. Красный коршун кружил над долиной Гларморган, и великолепие его крыльев оттеняло пасмурное синее небо. Серая в яблоках кожа Инира блестела в лучах солнца, как будто его массивные плечи и взмокший от пота круп были покрыты драгоценными камнями. В порыве нежности Морвен, подавшись вперед, обхватила его шею руками. Он фыркал, пребывая в обычном хорошем расположении духа, а она смеялась, переполненная радостью жаркого дня. Река сияла, руины замка вдали так и манили к себе.
Из сбруи на Инире были только кожаный недоуздок и веревка. Морвен ослабила веревку в холке. Она знала, куда хотела отправиться. Всегда знала. Широкая спина коня для нее так же привычна, как и стул в гостиной Морган-холла, а мерное покачивание во время подъема по тропе у реки напоминало нежное убаюкивание в качалке нянечки. Шляпа спустилась ей на спину, удерживаясь на шнурке вокруг шеи, и она подставила лицо солнечным лучам. От этого могли появиться веснушки, но ей было безразлично. Даже если леди Ирэн и заметит эти отвратительные пятна, то все равно забудет о них к тому времени, как Морвен отправится наверх переодеваться к ужину.
Морвен поерзала ногами по брюху коня, отметив, что теперь они достают намного дальше, чем полгода назад. Ей было почти шестнадцать. Она была такой же высокой, как мать, и на голову выше отца. Иногда она ощущала на себе озадаченный взгляд лорда Ллевелина, сравнивающего ее рост и цвет лица со своими. Отец и дочь не были похожи вообще. Глаза и волосы Морвен были подобны темноте полуночи, тогда как глаза лорда Ллевелина – смутно голубыми, а его тонкие волосы были светлыми, пока не стали седыми.
Морвен однажды спросила няню – это было еще в те дни, когда она ужинала в детской комнате, – почему ее папа намного старше мамы. Няня ответила:
– О, это не так
