— Помогите!
Крупная собака с лаем метнулась между ней и хозяином. На миг Соню ослепил свет фонарика, а затем она увидела сидящего на крыльце мужчину. Заросшая борода скрывала лицо — и не поймешь сразу, сколько ему лет. А глаза зоркие, ясные. Соне он напомнил писателя Хемингуэя со знаменитого портрета, даже свитер на нем был такой же — толстый, вязаный, под горло, несмотря на лето. Собака примолкла и с таким же настороженным любопытством, как хозяин, изучала ее.
— Спасибо тебе, — тихо поблагодарила Соня.
Собака дружелюбно завиляла хвостом. Это была обычная дворняга бело-рыжей масти без всякой примеси волчьей породы.
— Ваша собака нас из леса вывела. — Соня подняла взгляд на хозяина. — У нас раненый… — Она оглянулась назад. В раскрытую калитку было видно, что Ви с Лисом подняли Яра и приближаются к дому. Муромец ковыляет следом. — Двое раненых, — уточнила она.
— Волки? — коротко спросил мужчина и откатился назад. Только сейчас Соня заметила, что он сидит в инвалидной коляске, а к крыльцу со ступенями сбоку пристроен пандус с полозьями для спуска. — Входите.
Хозяин скрылся в доме, дверь заскрипела, и Соня быстро взбежала по ступенькам, чтобы ее придержать. С крыльца махнула рукой своим.
— Не нравится мне это, — проворчал Лис, входя во двор и волоча на себе Яра. Ему помогала Ви. — Засветимся.
— Хотя бы выживем, — возразила Соня, пропуская их в избу.
Последним во двор вошел Муромец, запер калитку на засов. Собака предупредительно гавкнула, посчитав здоровяка за угрозу.
— Спасибо тебе, лайка. — Парень добродушно потрепал собаку по холке, и та побежала впереди, приглашая в дом.
Ступени тяжело заскрипели под весом Муромца. Со скрипом закрылась дверь. А собака осталась охранять покой хозяина и незваных гостей. Гостей в доме на окраине не было уже давно.
ГЛАВА 13
Просыпаться в чужих домах уже вошло у Сони в привычку. Открыв глаза, она не сразу поняла, где очутилась. Прошлый день казался ночным кошмаром — начиная от погони по лесу, аварии с мини-вэном, пробирающего до костей ливня и нападения волков. Кажется, они все-таки выбрались из леса к деревянному дому, где их встретил бородач, похожий на Хемингуэя… Во сне ли это было? Нет, поняла Соня, поднимаясь с узкой кровати у бревенчатой стены. Наяву.
Дневной свет тускло лился сквозь деревянное окошко, освещая маленькую комнатку. Старые пружины загудели, потревоженные ее движением. Постель была застелена выцветшим, но чистым бельем в цветочек. Как в деревне у бабушки, подумала Соня. Ее бабушка была городской, но именно так, по рассказам подруг, Соня представляла себе летние каникулы в деревне.
Маленькая комната едва вмещала две кровати — на другой, у противоположной стены, спала Ви, натянув ватное одеяло на плечи. Даже во сне она вздрагивала как от холода и никак не могла согреться. Соня сунула босые ноги в широкие мужские танки и осторожно, боясь потревожить, коснулась ладонью лба Ви — он горел. На щеках спортсменки полыхал горячечный румянец.
— Яр… — слабо простонала она во сне.
Соня отпрянула к двери, путаясь в полах свободной ситцевой сорочки. Чужая, давно не ношенная вещь тонко пахла полынью. Соня вспомнила, как вчера ночью грели воду, чтобы обмыть раны Яра и Муромца, а затем чтобы сполоснуться самим. Их вещи вместе с рюкзаками промокли насквозь, и бородатый хозяин молча проводил их с Ви к старому сундуку, в котором стопками лежали женские вещи. Старомодные, простого кроя и из натуральной ткани, они могли принадлежать его матери или бабушке, но никак не жене.
В прихожей протяжно заскрипели половицы, и Соня выскользнула за дверь, чтобы не тревожить Ви. Сон лечит, а она попробует разыскать в доме какие-то лекарства.
Хозяин, проехавший на коляске мимо их комнаты, обернулся и посмотрел на нее:
— Проснулась?
А затем, не дожидаясь ответа, скрылся на кухне. Соня, посчитав его фразу за приглашение, прошла следом. Угол кухни занимала печка, на которой они вчера грели воду.
— Каша скоро поспеет. — Хозяин заглянул в печь, где томился горшок с кашей.
— Спасибо… — Соня осеклась, не зная, как обратиться к мужчине. Вчера, в заботах о раненых, они так и не удосужились познакомиться. — Простите, а как вас…
— Федор.
— А по отчеству? — робко уточнила она. Вчера она затруднилась определить его возраст, но сейчас, при дневном свете, стало ясно, что мужчине около пятидесяти. У него было простое мужицкое лицо с крупными чертами и потухший взгляд человека, который много страдал.
— Кузьмич. Но можешь звать меня просто Федор.
— А я Соня.
— Знаю.
Соня испуганно взглянула на него: неужели узнал ее по сводкам новостей?
— Слышал, как тебя вчера называли твои друзья, — усмехнулся мужчина, заметив ее замешательство.
— А где наши вещи? — спохватилась Соня. Вчера они с Ви наскоро сполоснули вымокшую и заляпанную в грязи одежду и разложили на печке.
— Развесил во дворе, — отозвался хозяин.
Соня кинулась к окну и увидела, как полощутся на ветру их футболки и джинсы, выдавая их нахождение. Она стремглав выскочила во двор, посрывала с веревки, протянутой вдоль забора, еще влажные вещи и забежала внутрь.
— Волкам одежда без надобности, — заметил Федор, глядя на охапку в ее руках. — Но вы ведь не только от них бежали?
Соня, почувствовав слабость, опустилась на скамью, свалила рядом одежду. Она не знала, как себя вести с хозяином, давшим им приют. Что можно ему рассказать, не боясь подставить других лунатиков?
— Мы студенты, — пробормотала она легенду, придуманную Яром. — Пошли в поход и заблудились в лесу…
— А ты на них не похожа, — заметил Федор, изучающе разглядывая ее. — Ты ведь с ними недавно.
Соня насторожилась. Откуда он знает? Вчера, когда они, грязные, мокрые, выпачканные в крови, ввалились к нему в дом, все были хороши. Пока обмывали раны Яра и Муромца, Соня с тазиками металась из кухни в спаленку, где уложили раненых, и, бросив беглый взгляд в зеркало в сенях, не узнала себя. Из отражения на нее смотрела какая-то дикарка с чумазым лицом и отчаянным взглядом. Ничто не выдавало в ней примерную домашнюю
