– Ты чего казенщиной сыпешь? Не журналистам интервью даешь.
Прокол. Дело даже не в самом факте использования обтекаемых чиновничьих оборотов, а в том, где и когда я их использовал. Видимо, на совещаниях у князя приветствовалась более простая манера общения. Ладно, это довольно легко поправить.
– Контузило, видать, – смущенно хохотнул я.
Князь шутки не принял и вгляделся в меня пристальнее.
– Гребаным пульсаром?
То же самое явно хотел произнести и князь, но Шварценеггер его опередил. Менее дипломатично, но емко – не отнять. Николай Олегович укоризненно глянул на воеводу, или кто он там по должности, после чего вернул внимание мне.
– Я тоже удивлен, Игорь, – произнес он. – Ты с утра сам не свой.
«Знал бы ты насколько!»
– И Мишико еще отчитался, что ты косоглазых хотел живыми взять. Будто не знал, что смысла в этом никакого нет.
Молчать. Молчать! И держать лицо! Намек на улыбку, серьезный взгляд, расслабленная поза. Начнешь оправдываться – только хуже сделаешь. А так князь, глядишь, выговорится – и можно будет свои карты разыгрывать.
– А еще силу только в защиту использовал, – влез здоровяк.
Замолчали оба. Смотрели на меня выжидательно, но, слава богу, без угрозы. Только с легким оттенком недоумения. Мол, что же ты, братец! Ждали, в общем, моей реакции.
«Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу!» – всплыла в памяти фраза бородатого анекдота. Интересно, а в этом мире был разведчик Исаев? И владел ли он магией?
– И вы, судари мои, на основании банального отравления решили заподозрить меня в сговоре с триадой?
Я же тут почти равный, да? Вот и будем себя так вести! Борзо.
Шварценеггер хохотнул. Глаза князя потеплели, но ответная речь прозвучала строго:
– Все-таки пил?
Двойник-то мой, похоже, алкоголик еще тот! Сколько уже раз мне это подозрение князь озвучил? Три? Четыре раза?
– Мне казалось, что мы договорились, Игорь. Ты обещал, что капли в рот не возьмешь после Хабаровска! На кресте клялся!
Ого! Ну точно алкаш! Странно, по телу и не скажешь. Спортивный, подтянутый. Ни одышки, ни характерной слабости. Я-то знаю, любил на стакан присесть. Элитные коньяки, вискарик… Но все же не до такой степени, чтобы мне губернатор за это пенял.
– Я не пил, Николай Олегович! – отрезал я. – Просто съел что-то несвежее, вот и все. С утра от всего воротит и соображаю туго.
– Я раз вот капустой траванулся квашеной! – явно в мою поддержку высказал мысль воевода. – Два дня пластом, а потом еще неделю как не в своем теле! Никогда такого, главное, не было…
– Михайло Генрихович! Давай вот только без твоих историй! – сморщился князь. – И оставим тему. Значит, Лин И считает, что минцы нас руками триады хотят с маньчжурами поссорить? Что ж, звучит логично. Шестьдесят процентов всего торгового трафика в Империю идет через Маньчжурию, так что неудивительно. Но почему сейчас-то?
Я пожал плечами, используя принятую отговорку об отравлении.
– Так ведь мост же, княже!
Синхронно мы с князем повернулись к Шварценеггеру. Только я с недоумением в глазах – какой еще мост? – а мой шеф – со вспыхнувшим азартом.
– Точно! Ну точно! Сходится все! Сколько там до конца стройки осталось? Мы же в графике?
Вопрос был адресован мне. Скорее всего, мне. Ну не спрашивают обычно силовиков о степени готовности строящихся объектов. Но я применил хорошо развитое умение переводить внимание с себя на соседа, без которого любому чиновнику жить можно, но сложно. Встретил взгляд князя, кивнул со значением, мол, вопрос понятен, ответ очевиден, а значит – не нуждается в его озвучивании. После чего вперил глаза в лицо Михайлы Генриховича и со значением вскинул брови.
Здоровяк как загипнотизированный тоже кивнул и сделал то, что от него требовалось. А именно – ответил вместо меня:
– В графике. Через два месяца сдача вроде.
– Вот! Вот! – Князь треснул по столешнице кулаком. – Вот что мы проморгали!
– Да почему проморгали-то? – Что еще за мост, из-за которого такой сыр-бор?
– А потому, драгоценный мой племянник, что, учти ты в прогнозе активность минцев применительно к строительству моста через Амур, – у нас не случились бы труп маньчжурского посла и сегодняшняя пальба на набережной!
Мост через Амур? Племянник? Да вашу же мать, товарищи бояре! Может, хватит меня каждые полчаса ошарашивать? Нервные клетки не восстанавливаются, между прочим, а я их за половину сегодняшнего дня угробил столько, сколько за предыдущие тридцать лет жизни не смог!
– С позиции настоящего времени очень легко судить о прошлом, – все же сумел я сохранить лицо и даже выдал какую-то подходящую фразу из цитатника.
– Ты мне еще Сунь Цзы процитируй! – рявкнул князь.
По тому, как сжался шкафообразный воевода, я сделал вывод, что у Николая Олеговича наступил некий предел терпимости и сейчас он начнет карать невиновных и награждать виноватых. Если сейчас еще чего-нибудь ему под горячую руку не ляпнуть. Нужно было что-то делать, причем срочно. Господская немилость – штука паршивая, а если еще учесть, что здешняя элита, скорее всего, поголовно маги, то ну его на фиг такую немилость!
– Прости, княже! – Вовремя повиниться – тоже стратегия. Главное, не переиграть. – Моя вина, мне и отвечать!
Несколько долгих секунд бешеные глаза Николая Олеговича сверлили меня, куда там пуле, которую я рукой остановил. Аж кожа зачесалась. Потом покрасневшее лицо моего шефа и дяди (!) стало возвращать обычные цвета.
– Ладно, чего сейчас стрелочников искать, – выдохнул он наконец. – У нас кризис. Будем решать.
– Да, княже! – непонятно как, явно память тела включилась, но гаркнули мы это в унисон с воеводой.
– Юристов ко мне с договорами по мосту. Подрядчиков. Сами – носом землю рыть, но исполнителей убийства найти.
Здесь князь невесело усмехнулся, посмотрел на меня со значением и добавил:
– Желательно живыми.
Глава 4
La femme fatale[1]
– Спасибо! Очень мне помогли! – с улыбкой сказал я библиотекарше, поставившей на стол еще одну стопку запрошенных мною книг. Проводил ее взглядом – ничего так фигурка! – и вернулся к чтению. Но едва прочел название очередной главы «Тенденции и закономерности в развитии отношений между европейскими правящими домами в конце двадцатого века», шепотом выругался и двинул от себя очередной том по истории. Устало вздохнул и потер слезящиеся глаза.
Со студенчества таких бдений в библиотеке не устраивал, а тут уже третий час без отрыва гранит знаний грызу. Изучаю историю этого мира: от школьных учебников до громоздких трудов маститых, но неизвестных мне исследователей. Листаю атласы с картами и подшивки с пожелтевшими газетами. Ну а что! Учиться ведь никогда не поздно! Применительно ко мне данная поговорка звучала с особенной издевкой. Зато правда! Что мне еще остается? Чудом ведь первый день протянул! Без знаний о мире на втором я обязательно проколюсь. И черт знает каковы будут последствия. Особенно с учетом занимаемой должности…
Общественная библиотека все же дала мне общую картину мира. Три часа, как
