– Признаться честно, – медленно произнес ксенофил, – сегодня на пару сладких часов я забыл о твоем существовании. А вспомнил только сейчас и, поверь, не скажу, что это лучшее воспоминание вечера. Но тем не менее весь день завтра я буду занят, а на празднике будет не до этого. Так что последний нюанс.
Я заинтересовалась и приготовилась слушать.
– Будет пресса. Десяток аккредитованных журналистов, они все имеют право в установленное время брать интервью, ну и допущены на праздник для написания потом статей. Однако, несмотря на общую трансляцию, все новостные ленты не имеют права выкладывать крупный план членов императорской семьи без согласования. Поэтому все крупные планы снимает наша техника и рассылает по аккредитованным изданиям.
– Свобода слова, – хмыкнула я.
Фортем одарил нас с нарисованным годдером взглядом, который с равным успехом мог означать и «не перебивай» и «когда ты уже куда-нибудь потеряешься».
– Это не означает, что голограмм, изображающих, как новоиспеченная принцесса ест руками, не появится в сети вообще. Но тем не менее все крупные официальные новостные компании покажут лишь то, что мы разрешим.
– Хорошо, клятвенно обещаю вам не корчить на виду у журналистов не-принцессовских рож. Что-то еще?
– Я еще не закончил. У Люка есть такая штука, и она должна быть у тебя. Не забудь, пожалуйста, ее перед праздником. Прежде чем войти в зал, просто выпусти ее. И не отмахивайся в процессе.
С этими словами он достал что-то из внутреннего кармана пиджака. С ладони мужчины с негромким жужжанием сорвался блестящий серебристый жучок. Вернее, это, конечно, был небольшой робот, но выглядел он аккурат как светлячок-переросток. Жучок сделал вокруг меня несколько кругов и завис в метре, летая следом, куда бы я ни пошла.
Несколько минут я вела себя… ну, как годдер с голограммы. Носилась по комнате, пытаясь убежать от журналистского робота, и знатно развлеклась. Фортем взирал на это безобразие с пугающим спокойствием. А когда я поняла, что жучка не обмануть, и успокоилась, продолжил:
– Внизу есть сенсор, легко отключается. Перед праздником просто запусти его и спокойно ходи где вздумается. Не забудь отключить, когда уйдешь. Конечно, снимки тебя в детской пижаме не попадут в прессу, но вдруг я их решу сохранить?
– Вы, лорд Фортем, удивительно забывчивы, сами ведь дали чип с законодательной базой Канопуса. Там совершенно четкая статья на этот счет – распространение и хранение снимков, порочащих репутацию, запрещено без согласия того, кто на них изображен.
– Ну право слово, мисс Виккерс, любой судья согласится, что такие снимки никоим образом не могут порочить вашу репутацию. Только прибавят рейтинга.
– Одно их присутствие в ваших руках ее порочит.
– Осторожнее, скомпрометированная принцесса будет должна выйти замуж, – усмехнулся Фортем.
– Тогда какое счастье, что вы не принцесса, – закатила я глаза. – Но фоточки лучше все равно не храните. На всякий случай. А теперь – до свидания, я хочу спать, завтра тяжелый день.
Ксенофил не двигался с места, и когда я поняла, что он явно намеревается бесить меня и дальше, молча развернулась и отправилась в спальню. Жучок полетел следом, но свалился, когда я коснулась сенсора на брюшке. Я положила его к платью и украшениям, чтобы назавтра, впопыхах и в волнении, не забыть.
Мягко закрылись двери – Фортем все-таки соизволил уйти, а Мирна меж тем выключила трансляцию годдеров. Я закуталась в одеяло и тяжело вздохнула, сна не было ни в одном глазу. Кто бы мог подумать, что бал в незнакомом дворце будет так пугать. Кто вообще мог подумать, что я хоть когда-то окажусь на подобном балу.
Иногда я боялась, что, стоит закрыть глаза и провалиться в темноту, открою я их уже в привычном мире. Что вместо блестящего белоснежного потолка будут обшарпанные доски старого дома, вместо изящной креманки с муссовым десертом – черствая булка, украденная накануне. Вместо платья потертые джинсы, а вместо титула принцессы – унизительный статус бездомной.
Но день за днем я просыпалась в апартаментах, в теплой постели, и веселая горничная приносила мне завтрак. Страх вернуться в прошлое постепенно отступал, и на его место приходили другие.
В общем, больше всего в новом мире я не любила ночь. Ночью было слишком одиноко.
Глава десятая. Космический бал
Это было первое утро, которое запомнилось мне не приятным предвкушением интересных событий, не неспешным завтраком с видом на чудесный звездный город. Это утро запомнилось паникой, которая началась, едва я открыла глаза, и немного утихла, лишь когда порядком задолбавшаяся Мирна принесла мне стакан какой-то горьковатой воды.
– Успокоительное, – пояснила она. – Одобрено медиками.
Выпила залпом, как водку, чуть не подавилась. Сначала толком ничего не почувствовала, а потом вдруг ощутила… ну не спокойствие, конечно, но все же не опустошающий страх. Так, легкое волнение и предвкушение праздника, к которому мы начали готовиться аж за пять часов.
Сначала легкий обед, затем полчаса отдыха и повторение списка приглашенных. Потом ванна, куча приятных (и не очень) процедур, массаж, маникюр, педикюр, сушка и, наконец, свобода – можно было посидеть спокойно, пока Мирна укладывает волосы и делает макияж.
– Сегодня все внимание будет приковано к тебе.
Если она хотела подбодрить, то выбрала не те аргументы.
– Не волнуйся, ластар не даст тебя в обиду, а Тамир поможет и все покажет.
– Тамир тоже будет? – Я сначала спросила, а потом вспомнила, что Фортем напоминал на лекции о празднике.
Значит, будет не только Тамир, но и вся толпа, обучающаяся во дворце.
– А Кейра?
– Обычно ее приглашают. У нее сегодня выдастся нелегкий вечер.
А я даже не смогу насладиться минутами триумфа, от страха вряд ли замечу, как меняется лицо золотой подружки Фортема.
– А ты не знаешь, что произошло у Тамира с Фортемом? Мне кажется, их вражда выходит за рамки строгого препода и раздолбая-студента.
– Согласна, но подробностей не знаю. Тамир не любит распространяться о своей семье и о том, что не поделил с лордом Фортемом. Семья
