А еще там была толпа народу, человек десять мужчин. И все они уставились на меня.
– Это Никки, – представил меня Хилл. – Девушка Рикарда.
И тут, к моему удивлению, народ заинтересованно загудел. Странно, Рикард вообще не похож на человека, который любит о себе рассказывать. Они что, читают статьи Рикки Карамель?
– Какая она симпатичная! – раздалось откуда-то из угла, и я мучительно покраснела.
– Садись, – Ривер проводил меня к пустующему столу, – это место Рикарда. Я думаю, он скоро явится.
– А можно я у вас жить останусь? – вырвалось у меня.
– Нельзя, – совершенно серьезно ответил Хилл. – У нас тут неприлично ругаются и всякую гадость арестовывают. Да не бойся, Рик вроде отходчивый. Не убьет авось.
– Не убьет, так укусит.
Особенно было обидно то, что, в общем-то, заслужила. Хотя опять же, ну а если б этот Пакс заявился в дом, то что бы мы сделали?
Правильный ответ: Рикард знает, чье дело и что меня ни в чем не обвиняют.
Кругом тоска-а-а. Народ постепенно потерял ко мне активный интерес и занялся делами. Двое следователей на всякий случай далеко не отходили, но тоже погрузились в какую-то тихую рабочую беседу. От безделья и в ожидании неминуемой кары я начала рассматривать стол Рикарда. Никогда не видела его рабочего пространства. Интересно, как он все организовывает? Я вот, например, люблю, чтобы все стояло по шкафам и ящикам. Пустые столы, пустые рабочие поверхности. Даже солонку и вазочку с печеньем я каждый раз убираю.
Рикард любил, скажем так, умеренный порядок. Все папки лежали в аккуратных стопках, все подписанные, но текущая работа была хаотично разбросана по столу. Судя по контексту – я сильно не вчитывалась, – дело о какой-то краже из музея. Мое внимание привлек небольшой листочек, засунутый под самый низ. Я огляделась, чтобы никто не увидел, как я роюсь в чужих вещах, и подцепила листочек ногтем. Сгорая при этом со стыда – любопытство не только кошку сгубило, но и Сырочка ни к чему хорошему не приведет.
Чуть не ойкнула. На листке был набросок, буквально несколько десятков линий, складывающихся в узнаваемый женский профиль. В мой. Быстро затолкала листочек обратно и отвернулась. Какая интересная стена… а какие обои!
Минуты не просидела, как почувствовала взгляд. Спиной… хотя скорее мягким местом, по которому мне скоро надают.
Блин! Блин! Блин сырный!
Сердце забилось так быстро, что руки похолодели и горло резко пересохло. Я повернулась, увидела Рикарда, который здоровался с кем-то за руку, и медленно начала сползать под стол. А вдруг не заметит?
Пустите-е-е, я в камеру хочу-у-у!
Заметил, окинул мрачным взглядом и подошел к своему столу. Процедура приветственного рукопожатия повторилась. Затем мужчина навис, глядя сверху вниз в мою макушку. Я, надувшись, смотрела в стол. Немая сцена, и, казалось, все в кабинете замерли.
Наконец я решилась поднять глаза и неуверенно откашлялась.
– Доброе утро?..
– Уже вечер, – мрачно сообщили мне. – Пошли.
Под заинтересованные взгляды мы прошли к выходу. Народ явно надеялся на представление, но Рикард если и собирался меня убивать, то явно не при свидетелях. Конечно, он и тело знает куда прятать.
На языке вертелся вопрос, выспался ли он, но решила не бесить еще больше. Понуро плелась вслед за ним по улице и думала, что уж лучше бы орал.
– Ты на меня злишься? – робко поинтересовалась, поравнявшись с Риком.
– Я разочарован, – ответил он. – Ты хотела быть взрослой, хотела, чтобы с тобой считались. И что? Куча народу бегает вокруг тебя, пытаясь защитить, а ты сматываешься из дома?
– Я пошла в соседнюю лавку, за фруктами…
– Никого не предупредив.
– Все были заняты…
– Ты могла оставить записку.
Могла, но разве хоть один человек на свете, отправляясь в лавку напротив, думает о том, что может не вернуться? Мной двигало желание сделать домашним приятно.
– Полог тишины ты зачем поставила?
– Чтобы ты поспал. Я думала, мы разбудим тебя шумом.
– Детский сад, – резюмировал Рикард.
– Ладно, ты прав, – вздохнула я.
Идти куда-то резко расхотелось. Мы как раз проходили мимо детской площадки, и я плюхнулась на деревянные качели. Рикарду ничего не оставалось, как остановиться рядом.
– Попытка провалилась. У меня ничего не получается. Я думала, что смогу сделать лавку, что всем понравится, что буду работать и зарабатывать. А в итоге даже за яблоком не могу сходить, чтобы не вляпаться.
– А ты хочешь в девятнадцать все и сразу? – усмехнулся Рикард. – Нейстикс слишком сильный противник, с ним не справиться добротой и вкусными сырками. Для этого я сижу возле тебя круглосуточно. Но ты, похоже, скорее удавишься, чем примешь от меня помощь.
– Нет! Я благодарна за то, что ты для нас делаешь. Но если бы ты не приехал или не захотел нас защищать? Мне пришлось бы разбираться самой, и я бы все потеряла.
– Десятки тысяч и теряют. Думаешь, так просто открыть свое дело и не прогореть? Тебя любит светлейшая, она дала тебе дом, деньги, друзей. Бывает, чтобы попытаться раскрутить лавку, закладывают единственное жилье. И уж точно никто не избегает проблем.
– Я просто не думала…
– Ага, не думала. Не думала, что Нейстикс контролирует каждый твой шаг, не думала, что я неспроста просил не выходить одной. И то, что Бернон скоро в атаку пойдет, – ты тоже вряд ли думала.
– Бернон? – Я даже забыла, что собралась реветь. – А при чем здесь Бернон?
– А при том, что он принц, привыкший получать все, что хочет. Ты ему нравишься. Он уже таскает в дом котов и шоколад.
– И что? Я даже не думаю о нем! Какая разница, чего он хочет?
Рикард невесело усмехнулся.
– Разница в том, что он обычно это получает. Я не могу тебя защищать от всего мира. Иногда, Николь, нужно думать самостоятельно. И понять уже, что окружающие тебя люди не живут по законам сказок. Они делают гадости, угрожают и ждут, когда ты ошибешься.
– Не все. – Я упрямо шмыгнула носом.
– Не все, – на удивление согласился Рикард. – Но других ты почему-то рядом с собой не замечаешь.
Он протянул мне руку.
– Идем, твое привидение переволновалось. Я запретил ему появляться – в управлении много магов, которые при желании могут его увидеть.
Нехотя я поднялась. От разговора осталось тягостное впечатление. Почему-то мне было одновременно и стыдно, и обидно. А еще – непонятно, почему злость Рикарда так задевает. Он тоже не святой! Сколько раз он меня обижал? И я не дулась так сильно и не заставляла его чувствовать себя последним идиотом. Неужели за то, что я вышла в лавку, меня теперь нужно наказывать?
Когда мы вошли, народ радостно заорал. Камилла так замысловато выругалась, что у меня уши покраснели, а Дрю летал вокруг меня весь вечер. Пришлось дважды рассказать о допросе. Вранье Флоренции вызвало такое возмущение, что Дрю даже выдал предложение:
– Давайте Флору скормим местной фауне? – явно намекая на Кристианову зверушку.
– Она отравится, – скривился Крис.
Бернон, в которого после слов Рикарда я всматривалась теперь внимательнее, отреагировал сдержанной улыбкой.
– Я рад, что с тобой все в порядке.
– Коза, – лаконично прокомментировала Камилла. – Я слушала вопли Дрю несколько часов!
– Извини, –
