По виду это был чистый блондин-эсесовец, мог бы сниматься в Голливуде. Лицо надменное, высшая раса, шрам на щеке, как от буршеской дуэли. Я даже напрягся. Но по-русски говорит очень чисто, сказал, что много наших клиентов.
Этот блондин-эсесовец, значит, уложил меня на кушетку – и давай допрашивать. Особенно про детство и юность. Причем так хитро задавал вопросы, что я постоянно говорил совсем не то, что хотел. Даже такое выдавал, о чем вообще никогда не думал. Хорошо хоть, это не был следователь по хозяйственным преступлениям, а то бы я наговорил на червонец за первый же сеанс.
На тебя мы вышли быстро – я ведь за тобой всю школу бегал. Блондин спросил:
– Какой был самый памятный момент в ваших отношениях?
Я задумался – и чего-то вдруг вспомнил тот вечер у баньки. Когда ты мимо в одном полотенце прошла. Ну, говорю, так и так. Было дело на картошке.
Он начал переспрашивать – а почему не на огурце? Почему не на морковке? Пришлось ему объяснять, что такое была наша картошка. Кое-как объяснил. Он тогда спросил:
– А можете точно описать, что вы в тот момент почувствовали? Когда стояли у баньки? Говорите первое, что в голову приходит.
Ну я и ответил:
– Прямо захотелось взорваться как бомба. Все на себе распахнуть, сорвать… И с нее тоже. Ну и…
– Так-так, – говорит, – все с себя сорвать. А что именно на вас было?
– Да халатик слесарный, – отвечаю. – Помню, я еще за лацканы держался. Словно на месте себя удерживал.
– Ага, – говорит. – Ага. А вам именно сорвать хотелось? Или достаточно было просто распахнуть? Вспомните, это важно.
– Ну, наверно, сначала распахнуть… Как же сорвешь-то, если перед этим не распахнул.
Ну и минут за десять такого вот разговора мы и приехали сама видела куда. Главное, все слова я вроде бы произнес сам. Хотя подобных чувств за собой никогда и не помнил… Дальше ты видела. Хорошо хоть, Дамиан передал тебе двадцать тысяч. Не так стыдно.
В общем, объяснил я Дамиану, что думаю про его «Помпейский поцелуй». Хотел даже морду набить. Но он выкрутился. Сказал, что это только начало. Подготовка и разминка. А главное, ради чего все затевалось, впереди. Третий таер, все дела. Самая его лучшая, современная, высокодуховная и возвышенная технология.
Тут столько всего надо рассказывать – даже не знаю, с какого конца начать. Начну с того, что лучше помню.
Ты, наверно, слышала, что две с половиной тысячи лет назад на земле жил великий просветленный мудрец Будда.
Будда и его ученики практиковали особые состояния высокой концентрации, так называемые «джаны» – или, как их еще называют, медитативные абсорбции. Джана возникает, когда спокойный и бесстрастный ум целиком и полностью сосредотачивается на чем-то одном и перестает реагировать на все остальное. Объект сосредоточения может быть любым – дыхание, висящий на стене диск из цветного картона, чувство удовольствия, даже сосредоточенность сама по себе.
Это не просто древняя легенда. Такие состояния сознания известны и сегодня, но не многим людям – в основном монахам, прошедшим долгую многолетнюю школу. А во времена Будды джаны – или, как их называл сам Будда, «правильная концентрация» – были основным методом созерцательной тренировки.
Дамиан даже выдал мне специальную брошюрку своего стартапа, которую я, правда, не стал в то время читать. Потом пришлось – и не только эту брошюрку.
Поэтому не удивляйся, что у меня такие познания в вопросе. Я, конечно, не буддолог. Но моя покойная мама тоже не была доктором, а про радикулит знала очень много. Вот и здесь тот же случай. Впрочем, не буду забегать вперед.
Про джаны много говорится в ранней буддийской литературе – палийских сутрах, комментариях и так далее. Это был своего рода фундамент для всех остальных медитативных достижений и практик. Всего этих абсорбций восемь – четыре называются «материальными», еще четыре – «нематериальными». Джаны различаются между собой, если провести сомнительную аналогию со спиртным, степенью очистки – и как бы поочередно возникают одна из другой.
Дамиан сказал, что эти медитативные состояния и были самым высоким доступным человеку наслаждением и счастьем. Настолько высоким, что рядом с ними все известные чувственные аттракционы казались омерзительно-грубыми и никчемными – и современники Будды оставляли мирские радости без всяких сожалений.
У многих практиковавших джаны последователей Будды возникал вопрос, не кончится ли это очередной привязанностью. Но Будда отвечал так: ребята, не бойтесь, все будет ништяк – или уйдете в ниббану, или родитесь в таком месте, что горевать не будете точно.
Теперь представь, как жили монахи во времена Будды. С утра они собирали еду, гуляя по округе со специальной большой миской. Поесть надо было до полудня, потом по правилам было уже нельзя. А дальше…
Все они с детства привыкли сидеть на земле скрестив ноги, так что многочасовая медитация их не обременяла. Будда обычно говорил так: «Идите, монахи, под древесную сень, идите в пустые хижины – и тренируйтесь усердно, истинно, в ясной памяти».
И вот в этих самых джанах ученики Будды и проводили свои дни.
Проблема с джанами, однако, в том, что они труднодостижимы даже для монахов, у которых и дел-то других нет, кроме как сидеть в лотосе по десять часов в день. Для абсорбций нужно иметь очень чистую совесть и очень спокойный ум. И если древние индусы при живом Будде кое-как еще справлялись, то потом джаны перестали быть главной буддийской практикой. Вместо них монахи начали делать поклоны и распевать священные мантры.
Я все разговоры на своей яхте пишу, так что дальше шпарю прямо по расшифровке, а то сам уже не вспомню.
В общем, послушал я Дамиана и сказал:
– Ну хорошо, а мне-то что? Какое мне дело до этих ниббан, джан и так далее? Ты вот говоришь, что эти абсорбции приятные. Но даже профессиональному монаху достичь их трудно. А я в лотос только раз в жизни сел, на спор на втором курсе. И правая нога у меня потом две недели болела. «Очень чистая совесть, очень спокойный ум». Я тебе честно скажу, это не про меня. Я же не чекист. Ты чего хочешь, чтобы я по восемь часов в день медитировал ради какого-то древнего кайфа? Да я лучше кокаина занюхаю и «Кристаллом» залакирую.
А Дамиан улыбнулся так сладко и загадочно – ты его видела, помнишь – и сказал:
– Зачем по восемь часов в день? Сейчас, Федор Семенович, наука развивается с такой скоростью, что становятся возможными настоящие чудеса. Вы можете пережить буддийскую джану без всякой очистки ума и совести.
– Это как?
– Вы знаете, что такое сканирование мозга?
– Смутно, – признался я.
– Видели в кино мозговые сканеры? Такие электроды на голове, которые ловят излучение мозга и передают на компьютер или
