Некоторые вопросы история снимает без всяких усилий. Я вот, например, свой палубный коммунизм уже построил, и вполне себе знал, как его совершенствовать дальше под сенью такого запредельного кайфа. Так же точно, как раньше – только бухло и кокаин отдать трудящимся. Но у героя Стругацких (а его ведь не брали даже во вторую джану) возник, кажется, еще один вопрос – если на свете бывает вот такое, зачем тогда все остальное, что делают люди?
И вот на этот второй вопрос ответа у меня не было.
Вернее, он напрашивался. Примерно такой, как в песне у БГ: «На что мне жемчуг с золотом, зачем мне art nouveau, мне кроме просветления не надо ничего…»
Ты, Танечка, наверно не понимаешь, что я имею в виду, когда говорю, что в джанах было все. Там не было, конечно, грандиозных полотен, великих поэм, пронзительных художественных фильмов и так далее. И арт-нуво тоже. Но ведь мы все (если не считать профессионалов искусства, которые просто канифолят людям мозги) поедаем эту духовную кулинарию с одной-единственной детской надеждой: обрести понимание, пережить озарение и счастье.
А все виды озарения и счастья – от легкомысленного умиления до почти чувственного огня – в джанах были. Я знал теперь, что такое легкая и острая небесная мудрость, за миг рассекающая все великие вопросы – знал по опыту. Про нее можно было сказать лишь то, что она перпендикулярна мудрости земной, и сравнивать их невозможно.
И зачем тогда, думал я, нужна вся эта монументальная пропаганда, симфонии, балеты, войны, перемирия, совокупляющаяся натура, миллионные выигрыши и прочие полеты в космос, если все подобное просто ведет нас окольной и крайне ненадежной дорогой к тому, что джана дает прямо и сразу? Когда есть скатерть-самобранка, зачем продовольственные талоны? А ведь за них нужно долго и унизительно работать…
Я понял наконец, кем на самом деле был Будда.
Он был дилером. Да-да, самым настоящим дилером – и за ним повсюду ходила ватага изощреннейших и опытнейших торчков, которых он подсадил на самый изысканный и тонкий кайф в мире.
Никто из этих людей не работал: они жили в теплом климате, собирали бесплатную еду, поглощали ее до полудня – чтобы оставить себе больше времени на медитацию – и ежедневно погружались в этот резервуар счастья… А говорили при этом о страдании. И ведь чистую правду говорили. Все есть страдание по сравнению с джаной. Даже низшие джаны кажутся страданием из высших. Эх-эх…
И еще Будда был великим хакером. Только хакнул он не сервер Демократической партии с ушами от мертвого осла, а самый совершенный компьютер, который природа создала за пятнадцать миллиардов лет. Он хакнул человеческий мозг.
Мы, люди – социальные и биологические роботы, про это только ленивый еще не сказал. Нами управляют банальные кнут и пряник. Кнутами друг для друга мы трудимся сами. А пряники нам дает природа – за работу на биологический вид и общество. Дает очень скупо.
А Будда…
Ночью, при полной луне, под вой посрамленного Мары, он подтащил лестницу к хранилищу всех пряников на свете, приставил ее к стене – и даже разметил окна: вот тут, мол, пряники типа один, тут пряники типа два, тут пряники типа три и так далее.
Понятно, почему этого человека так любили в древней Индии. И ясно, почему все последующее развитие индийской цивилизации (да и самого буддизма) словно ставило одну единственную цель – как можно дальше увести от того, что черным по белому написано в сутрах. Окончательно раздачу пряников удалось прекратить только через тысячу лет после смерти Будды, когда утвердился взгляд, что джаны доступны одному из миллиона…
Дамиан наконец вернулся – и привез неутешительные вести. Никто, вообще никто из монахов, не соглашался к нам ехать. Мало того, теперь они даже не хотели обсуждать эту тему.
– Такое чувство, – сказал сокрушенный Дамиан, – что у них по внутренней связи прошла команда – с нами больше не работать.
– Может, – сказал я, – это американцы нам проблем подбросили?
Дамиан отрицательно помотал головой.
– Нет, этот рынок они не контролируют. Думаю, это из-за Юрия Соломоновича.
– А… Понятно тогда. А как Юра?
– Я у него был вчера, – ответил Дамиан. – Переживает, конечно. Заработать-то он заработал, но эта дельта ему, в общем, без разницы. Мелочь. А вот без джан разница очень даже большая.
Дамиан и сам был в сильном расстройстве – видно, привык за это время «настраивать шлемы».
– Есть еще один путь, – сказал он. – Раз мы уже знаем, что такое джаны, может быть, мы сами дорогу найдем? Надо изучить вопрос…
Я не выдержал и ударил кулаком по столу.
– Нет, я не понимаю – как так может быть, что за любые деньги ни один монах не соглашается?
– Вот так, – сказал Дамиан. – Они даже не признаются теперь, что умеют в джаны входить. Говорят, истинное искусство утеряно в древности. Или просто отмалчиваются. У них по уставу, когда про такие вещи спрашивают, можно в ответ молчать.
– Похоже, у нас проблемы, – сказал я.
Дамиан грустно кивнул.
Но это еще не были проблемы. Это были сложности. Проблемы начались через несколько дней.
***В детстве я читал историю про канадского физика Луиса Злотина, работавшего над атомной бомбой. Кстати, он был сыном эмигрантов из России: не уехали бы, может, и не пришлось бы потом воровать чертежи.
Этот Злотин ставил опыты с готовым сердечником атомной бомбы, вроде той, что сбросили на Нагасаки. Из сердечника тоже хотели сделать бомбу, но Япония сдалась и третья бомба не понадобилась. Сердечник был эдаким бильярдным шаром из плутония весом в шесть кило и диаметром в девять сантиметров, который использовали для разных экспериментов.
Чтобы приблизиться к началу цепной реакции, Злотин накрывал плутониевый шар бериллиевой полусферой – а удерживал ее простой отверткой. Однажды во время такого опыта отвертка сползла в сторону, и полусфера упала на сердечник, закрыв его почти полностью.
Злотин успел откинуть бериллий, но доли секунды оказалось достаточно: в комнате полыхнуло голубым, и бедняга получил смертельный радиационный ожог, от которого через девять дней и умер.
То, что произошло с нами тремя, немного походило на этот безрассудный опыт. Мы точно так же полезли с отверткой в источник немыслимой силы – и точно так же получили фатальные ожоги.
Только источником была не радиация. Мы таки поймали в конце концов тот инсайт, к которому так стремились. Но, как совершенно справедливо отметил саядо Ан, готовы к нему мы не были.
Забегая вперед, скажу, что случай наш не был типичным, и с медитирующими буддистами подобное бывает редко.
Мы пытались потом выяснить у компетентных людей, что с нами произошло и почему. И самое убедительное объяснение было примерно таким – мы предъявили ноосфере запрос на очень отчетливое знание для крайне сосредоточенного ума. Сосредоточенность эта на самом деле не была нашей. Но мы показали, так сказать,
