– Что вам угодно, фельдфебель? – поставив кружку, нелюбезно осведомился гусар.
– Вы спрашивали о снабженцах авангарда князя Багратиона, вашбродь? – фельдфебель вдруг дернул шеей… совсем как штабс-капитан Овечкин в старом советском фильме. И вот тут-то Денис и вспомнил: каптенармус! Тот самый усач, что сидел в придорожном трактире… когда Эльза… и потом…
– Да, спрашивал, – Денис пригладил усы. – Вахмистр передал?
– Да, он, – не стал скрывать каптенармус. – Тут вот какое дело, вашбродь… Я кое в чем господину майору помогаю… Может, и вам смогу помочь, ежели вдруг вопросы возникли.
– Возникли, возникли, фельдфебель, – гусар сурово сдвинул брови и продолжал, сверля каптенармуса взглядом: – Где девять подвод муки? Восемнадцать подвод сена? И это я еще не спрашиваю об амуниции?
– А мы все отправили, – развел руками усач. – Так и есть, вашбродь. Лично подводы грузил! Неужто не дошли?
– Как же, дошли… – Давыдов постепенно загорался бешенством, затянутая в лайковую перчатку рука его нервно теребила эфес сабли. – Четыре подводы! А остальные где, мать вашу? А ну отвечать, живо!
Гусар от души стукнул кулаком по столу, так, что стоявшая там опустевшая пивная кружка подпрыгнула и жалобно задрожала.
– Не могу знать, вашбродь! – вытянулся фельдфебель. – Но мы отправляли.
– Что же сено-то, волки, что ли, съели? – покусав губы, в ярости осведомился Денис.
– Не волки… французы-с… Тут их много шастает по лесам. Налетят, знаете ли, и вот…
Еще немного, и Денис зарубил бы саблей эту наглую интендантскую сволочь! Да и вообще все бы здесь разнес в щепки – возникло вдруг такое желание… впрочем, даже не вдруг…
Кто его знает, как бы там все обернулось, коли б не появление майора Фельдена – вовремя, надо сказать.
– Господин ротмистр? Адъютант князя Багратиона? Что ж, наслышан, наслышан…
Майор в темно-зеленом пехотном мундире, придерживая на боку шпагу, улыбнулся, растянув тонкие губы. Одни губы и улыбались, только не глаза – маленькие, бесцветные, они выглядели колючими и холодными, словно лед.
– Господин майор… – поднявшись на ноги, Давыдов вежливо отдал честь.
– Прошу за мной, господин ротмистр, – гостеприимно предложил интендант. – Сейчас все бумаги поднимем, посмотрим… Разберемся, что к чему.
По бумагам так все и вышло, как говорил каптенармус-усач. Все подводы авангарду были отправлены…
– Вот видите ротмистр, тут и подпись моя стоит… – Бледное лицо майора, вытянутое и словно бы приплюснутое с боков, прямо-таки светилось радостью и желанием услужить… Вот только взгляд оставался прежним – холодно-неприязненным, враждебным.
– Подпись подписью, – упрямо набычился Денис, – а подводы-то где?
– Бог с вами, ротмистр, – Фельден махнул рукой. – Французские егеря вполне могли захватить. Сами знаете, они к нам не раз прорывались… А на каждую подводу солдат не напасешься. Тем более – вы должны были встречать.
– Мы и встречали. То, что осталось… Так что, господин майор? Солдаты пусть будут без пищи… А кони без овса?
Как видно, в голосе и позе гусара интендант заметил что-то для себя угрожающее, нечто такое, что заставило майора нервно потеребить пальцами обшлага мундира.
– Ладно… что-нибудь придумаем, выкроим… Вы не беспокойтесь так, ротмистр.
Фельден обмакнул перо в бронзовый чернильный прибор и, что-то быстро набросав на листе желтоватой бумаги, кликнул фельдфебеля – уже знакомого Давыдову усача.
– Каптенармус лично проследит за погрузкой, – мягко улыбнулся майор. – Вот… пять подвод с фуражом. Три – с мукою…
– Три?!!!
– Пока, пока три… Позже еще отправим. Подождать надо… чуть-чуть…
Заглянувшее в окно кабинета солнышко отразилось на чернильном приборе… Позолоченный и, видимо, весьма недешевый, в виде двух рыцарей с крестами и орлом. Герб Тевтонского ордена. Однако трофей.
Пока Денис Васильевич имел дело с майором, верный слуга-ординарец Андрюшка тоже не тратил время даром, перекидываясь словом с каждым встречным-поперечным. Да и сам Давыдов вовсе не собирался скоро уезжать. Отказавшись от предложенного ушлым интендантом обеда, молодой человек еще посидел в трактире, послушал сплетни и даже припомнил, как полтора года назад проходил практику в ОБЭП – отделении уголовного розыска по борьбе с экономическими преступлениями.
Гусар беседовал с одним, с другим, с третьим… И постоянно ощущал на себе чей-то тяжелый взгляд! Даже не взгляд – взгляды. Ну да, вон и вахмистр с одутловатым лицом, вон и усач-каптенармус…
Давыдову того и надо было! Напугать. Заставить работать – отыскать, отправить авангарду генерала Багратиона продукты и фураж!
Ночевать в Кенигсберге лихой гусар вовсе не собирался и ближе к вечеру вместе с верным слугой уже отправился восвояси, надеясь вернуться в расположение князя еще засветло. День еще больше распогодился, потеплело, вовсю светило солнце. В воздухе стоял пряный запах весны: пахло свежевспаханной землей, нежными клейкими листьями и березовым соком.
Можно было, конечно, отправиться чуть позже – вместе с полубатальоном (плутонгом) пехотного капитана Ветошкина, с коим Денис познакомился там же, в трактире. С такими попутчиками, по нынешнему военному временам, было б и безопаснее и веселей… Да вот только не хотелось тащиться с пехотой. Медленно, однако, да.
– Ну, смотрите, ротмистр, – капитан – из мелких рязанских помещиков – причмокнул губами. – А то б я вам свои стихи почитал.
Вот этого Денис не хотел! Ветошкин уже пытался читать свои явно графоманские вирши, но гусар как-то сумел уклониться…
– Так не подождете?
– Увы, дела!
– Ну, тогда удачи, ротмистр. Бывай.
Давыдов и его слуга неспешной трусцой поехали по широкой дороге, накатанной колесами крестьянских телег. Кое-где было сухо и твердо, в низинах же случались лужи и коричневая вязкая грязь. Такие места объезжали полями и лесом… Вот как сейчас…
– Пожалуй, перелеском придется, вашбродь, – останавливая коня перед огромной лужей, озадаченно промолвил слуга.
– Перелеском так перелеском…
Заворотив коня, Денис глянул вперед, на заросли ольхи и вербы… Что-то сверкнуло… и гусар немедленно погнал коня прочь, свистнув Андрюшке…
И вовремя!
Из перелеска грянули нестройные выстрелы.
