Все правильно говорил швед, и крыть было нечем. Говорил, говорил, а через пару дней исчез. Как и обещал – уехал. Тихо, по-английски, не прощаясь. Честно сказать, Давыдов ощутил даже какую-то обиду – привык уже к стервецу. Мог бы ведь и заглянуть, попрощаться…
Теперь пленник обедал и ужинал в одиночестве, теряясь в догадках – зачем его вообще пленили, притащили сюда? В чем была такая для шведов надобность? Или все просто так получилось, случайно, в пылу? И в самом деле: допрашивать – не допрашивали, даже и докучливый собеседник швед вот куда-то свалил… Зато появился кое-кто другой, точнее – другая!
Она проявилась вечером, когда Денис сел ужинать, распахнув окно от неожиданно навалившейся к вечеру духоты. Пленник только ложку в уху опустил…
– Хей!
Вот так вот, словно ни в чем ни бывало – хей! Привет, мол. Саамка, та самая саамка, Тарья! Тоже, кстати, шпионка… хотя нет, уж лучше сказать – диверсантка. Уселась на подоконнике, нагло сверкая глазищами. Узенькие оленьи штаны, а вместо зимней, расшитой бисером куртки-малицы – отороченный мехом жилет, бесстыдный – выше пупа.
Неприятная, конечно, встреча, но…
– И тебе не хворать. Ушицу будешь? Ложку, вон, в залавке возьмешь.
– Буду, – девчонка улыбнулась и, спрыгнув с подоконника, нагло уселась за стол. Этакая вот дикарская непосредственность. Впрочем, Дэн воспринимал это спокойно – все ж таки не в девятнадцатом веке рожден!
Хмыкнул, ничуть не удивляясь тому, что саамка понимает по-русски, хлебнул ухи и негромко осведомился:
– Ты зачем шампанское разбила? Чтобы Кульнева случайно не отравить? Впрочем, можешь не отвечать – и так знаю, что ты.
– Я, – Тарья пожала плечами.
– И в вещах моих рылась… там, в Сибо. И в Або, у баронессы… И стрелы… Шенгранн приказал? Нет… полковник Ульвеус.
– Эй, эй! – отложив ложку, юная диверсантка энергично замотала головой. – Не он, нет. Кройто!
Последнее слово она произнесла с явным испугом, даже оглянулась вокруг, как будто кто-то мог притаиться здесь, в спальне.
– И кто такой этот Кройто? Тоже полковник? Или генерал?
– Кройто – Хозяин, – Тарья зябко повела плечом. – Шаман, нойда. Ты… ты надо – уходить. Ночью, да.
Дэн, честно говоря, удивился. Вот всего ждал – только не этого.
– О как! Уходить, говоришь? Да я бы не против. Только кругом – болота.
– Олен… Я знать путь, – девчонка поднялась на ноги. – Я – помогать.
– Помогать, говоришь? – ехидно усмехнулся Денис. – Интересно, с какого такого перепугу? Сама же меня сюда затащила и… Зачем?
– Кройто, – снова глянув в окно, саамка поежилась. – Он приходить. Скоро-скоро. Забирать твою душу, да!
– То есть как это – душу забирать? – удивился гусар. – Убьет меня, что ли?
– Не убить, нет. Много, много хуже, – Тарья подошла к нему и заглянула в глаза. – Понимай! Твою душа – брать. Ты без души быть, ага. Совсем пустой глаза. Что Кройто приказывать – ты делать.
– Зомби, значит, – недоверчиво покачав головой, Дэн схватил девчонку за руку: – Даже если и так… Ты-то с чего обо мне так печешься? Тебе-то до моей души что?
Тарья моргнула и попыталась вырваться… слабенько так попыталась, видать, все же жил в ее подлой душонке страх. Покусала губы, глазенками сверкнула, прошептала:
– Твой душа не забрать – мой возьмет! Он давно хотеть, да.
– Ах, вон оно что…
Денис хотел было сказать что-то еще, вполне возможно – язвительное, недоброе. Однако же не успел…
Ворвавшийся в раскрытое окно порыв холодного ветра едва не сдул со стола скатерть. В один миг небо заволокла черная грозовая туча, сделалось темно, как в могиле. Где-то совсем рядом сверкнула молния, громыхнул гром, и стаи птиц понеслись куда-то так низко над землею, что цепляли крыльями траву.
– Однако гроза… – Давыдов подошел к окну, оглянулся. – Закрою. А то еще…
Глянув на Тарью, гусар вдруг осекся – с коварной саамкой явно что-то происходило. Искаженное жуткой гримасой страха лицо ее вдруг сделалось бледным, словно бы обескровленным, вытянутые глаза распахнулись, из приоткрытого рта вырвался тихий стон.
– Кройто… – встав, прошептала девчонка. – Мы опоздали… Он уже здесь… он зовет меня… зовет… зовет… зовет…
Как-то нехотя Тарья направилась к двери, обернулась, словно взывая о помощи…
Подскочив, Дэн схватил ее за руку… и тут же отпрянул. Рука саамки была холодна как лед. И словно током ударило…
– Ты не удержишь меня, нет… – По бледным щеками покатились слезы. – Кройто… он пришел… Беги-и-и-и…
– Но я…
Схватив стоявший у печки ухват, гусар выбежал на крыльцо вслед за девчонкой и застыл в изумлении. Тарьи нигде не было! Она просто исчезла, словно бы растворилась в воздухе в один миг… А вместо нее у крыльца вдруг возникла зловещая темная фигура – высокая и сутулая, в длинном, до самых пят, плаще с капюшоном и с посохом в руке.
Денис поднял ухват… и вдруг ощутил, что силы его уходят, утекают столь быстро, как если б ему перебили артерию картечью или саблей. Выронив ухват наземь, молодой человек пошатнулся и медленно осел на крыльцо.
Темная фигура оказалась уже совсем рядом, откинув капюшон… Денис невольно вздрогнул, увидев прямо перед собою вытянутое желтое лицо. Скуластое и плоское, с бритым подбородком и крючковатым носом, оно производило весьма неприятное впечатление. Особенно жутко выглядели глаза – глубоко посаженные, темные, прожигающие насквозь.
Вновь сверкнула молния. Длинные волосы незнакомца – не старого и не молодого – зашевелились, словно змеи Медузы Горгоны, глаза вспыхнули желтым огнем… Грянул гром…
– Верно, ты и есть тот самый Кройто, – облизав губы, прошептал Денис. – И что тебе надобно?
– Кройто! – тонкие губы незнакомца искривились в змеиной ухмылке. Отшвырнув посох в сторону, он протянул к
