Еще двое белых дежурили у барной стойки: оба без курток, у каждого одинаковые подмышечные кобуры, а на жилетках – полицейские звезды. Между ними, склонив голову и держа перед собой руки, скованные наручниками, сидел негр. Джордж не сразу признал племянника: ведь тот должен был сегодня отбыть в Айову проверять новые адреса для «Путеводителя».
Аттикус поднял голову.
– Привет, дядя, – уныло сказал он.
* * *– Господа, это Джордж Берри и Монтроуз Тернер, – представил их Калеб Брейтуайт, затем кивнул на полицейских, окружавших Аттикуса. – А это детективы Берк и Ноубл, и с ними – капитан Ланкастер из комитета по борьбе с организованной преступностью при мэре Чикаго. Также он возглавляет местное отделение Ордена. Мы как раз обсуждаем возможность слияния арпхемской и чикагской лож и, дабы упрочить связи, решили объединить усилия в рамках одного исследовательского проекта, и тут мне потребуется ваше участие.
Джордж практически не слушал. Присутствие здесь Аттикуса застало его врасплох, на что негодяи наверняка и рассчитывали. Рука машинально перехватила револьвер поудобнее. Движение было практически незаметным, но детективы незамедлительно потянулись к своим пистолетам, а Ланкастер сунул широкую руку под пиджак.
– Господа, господа, – мягко произнес Брейтуайт, и все замерли. – Давайте не будем горячиться… Капитан Ланкастер, кажется, в дальней комнате стояла бутылка сорокалетнего «Далмора». Может, вы со своими спутниками пропустите по стаканчику? А я пока объясню господам Берри и Тернеру, в чем, собственно, дело.
– Точно один справишься? – спросил капитан.
– Не беспокойтесь, – ответил Брейтуайт и добавил с улыбкой: – Мы с ними давние приятели.
Ланкастер поднялся и погрозил Джорджу пальцем, потом кивнул детективам, и все трое вышли из зала.
– Итак, объясняю в первый и последний раз, – начал Калеб. – Силой вы ничего не добьетесь. У меня неприкосновенность. Застрелить меня нельзя. – Он посмотрел в глаза Джорджу, потом перевел взгляд на Монтроуза, который, изо всех сил пытался поднять разводной ключ выше уровня пояса. – Ударить тоже. А даже если бы и можно было, книгу Ады вы так не вернете. Давайте поговорим о деле, как воспитанные люди.
С этими словами он повернулся к Аттикусу и мановением руки расстегнул наручники.
– Чего тебе нужно? – спросил Джордж.
– Предлагаю обмен: книга за книгу, – сказал Калеб Брейтуайт. – Помните, я только что говорил о слиянии двух лож? Это не первая попытка. В тридцатых мой отец хотел заключить подобное соглашение с бывшим мастером чикагской ложи.
– Случайно не с Хайрамом Уинтропом? – предположил Аттикус.
– С ним самым. Тогда ничего не вышло. Как обычно бывает в таких случаях, двое могущественных мужчин не смогли договориться.
– А при чем тут книга? – спросил Джордж.
– Уинтроп был первооткрывателем. Он посетил множество диковинных мест и привез оттуда интересные находки. Самая ценная из них – книга на языке Адама.
– Волшебная?
– Трактат по натурфилософии. В буквальном переводе: «Книга наименования» или «Книга имен».
– «Некрономикон»?! – удивился Аттикус.
– Тогда бы это была «Книга имен мертвецов», – усмехнулся Брейтуайт. – В нашем случае все наоборот. Книга посвящена жизни. Преобразованию. Творению.
– И что с ней произошло? – спросил Джордж.
– После смерти Хайрама Уинтропа мой отец смог заполучить кое-что из его имущества, но книги там не было. Отец предполагал, что Уинтроп ее спрятал. К несчастью, Чикаго стал для него небезопасным, и возможности провести тщательный поиск не представилось.
– А твои новые друзья знают, где она?
– Капитан Ланкастер утверждает, что книга хранится в Музее естественной истории. Хайрам Уинтроп состоял в совете попечителей и якобы приказал построить там потайное помещение.
– Так почему они сами не пойдут туда и не заберут ее?
Брейтуайт оглянулся через плечо вслед полицейским и продолжил шепотом:
– Капитан только недавно стал мастером ложи, причем при весьма загадочных обстоятельствах. О том, что произошло с его предшественником, почему-то не распространяются… В общем, договор у нас такой: он показывает мне, где потайная комната, а я иду туда и достаю книгу.
– Или находишь того, кто сделает это за тебя, – подытожил Джордж. – А если мы откажемся?
Брейтуайт пожал плечами.
– Тогда в четверг вам придется сообщить родственникам прискорбную весть.
* * *На этот вечер также было назначено очередное собрание в масонской ложе Принса Холла. Поскольку приближался праздник, народу ожидалось немного, но без секретаря, Абдаллы Мухаммада, встреча пройти не могла. А двоюродный брат Абдаллы (к слову, его настоящее имя Перси Джонс) работал ночным сторожем в Музее естественной истории.
Джордж с Монтроузом прибыли пораньше в надежде переговорить с Абдаллой до собрания, однако тот, как назло, явился точно вовремя, потому что подвозил мастера ложи, Джо Бартоломью, которого за повязку на глазу прозвали «Пират Джо».
Вместе с ними пришел только Мортимер Дюпре – стоматолог. В масоны его, по словам Монтроуза, затянула одноглазая пирамида с оборота долларовой банкноты. Да, сюда вступали по самым разным причинам, и не в последнюю очередь из-за романтических мифов, которые окружали вольных каменщиков. Кое-кто в итоге смирялся с тем, что масонские ложи – прежде всего клубы для общения, благотворительные организации и кассы взаимопомощи; другие же, с разочарованием узнав, что стать тайными властителями мира им не светит, уходили. Мортимер принадлежал к числу первых, но все равно втайне лелеял надежду, что есть еще и некий внутренний круг, о котором рядовым масонам не рассказывают, и что однажды его отзовут в сторонку и пригласят туда. Надо только показать себя в выгодном свете, чем Дюпре усиленно и занимался.
На собраниях ложи обыкновенно читали лекции просветительского характера. Например, Джордж как-то делился советами по открытию и развитию своего дела, а Монтроуз рассказывал о генеалогических изысканиях. Выступления Мортимера в основном касались более оккультных материй вроде необъяснимых «грободвижений» в склепе на острове Барбадос[26] или рисунках на плато Наска, Перу[27]. К этому вечеру он подготовил уменьшенную копию гробницы Тутанхамона в комплекте с фигурками Говарда Картера и графа Карнарвона[28].
В любой другой день Джордж с радостью послушал бы о «проклятии фараонов», но сегодня были дела поважнее, поэтому, как только собрание объявили открытым, он воспользовался правом обратиться за помощью и попросил слова. Мастер позволил, и Джордж
