Я в ужасе таращилась на корабль, и только потом заметила тувенскую надпись на корпусе: «Пассажирское судно 6734».
32. Акос
Судно, прорвавшее полотнище, оказалось круглым пассажирским поплавком, рассчитанным максимум на двух человек. Лоскуты ткани, подхваченные воздушным потоком, плавно опадали на пол.
Акос увидел темно-синее беззвездное небо с фиолетово-красной рябью токотечения.
Заговорщики с оружием на изготовку окружили поплавок. Дверца открылась, и в проеме появилась немолодая женщина. Она подняла руки вверх, показывая, что безоружна.
В ее волосах серебрились пряди, но в глазах не было и намека на смирение.
– Мама! – закричала Сизи, бросаясь к женщине и обнимая ее.
Та обняла дочь в ответ, пристально поглядывая из-за ее плеча на окружающих.
И тут она заметила Акоса.
Ему сделалось неуютно. Раньше Акос думал, что при встрече с матерью он вновь почувствует себя маленьким мальчиком. Ничего подобного. Напротив, он ощутил себя взрослым. Большим и очень неловким. Акос прижал к груди шотетскую броню, как будто та могла его защитить, и пожалел о том, что вообще принес ее. Маме незачем знать, что он заслужил шотетскую броню, она не должна разочароваться в своем родном сыне.
Но ведь она увидит, что он стал другим… но каким? Акос не мог ответить на этот вопрос.
– Кто вы? – рявкнула Тека. – И как вы нас нашли?
– Я – Сифа Керезет, – ответила мать, выпуская Сизи. – Простите, что напугала вас.
– Кто вы? – повторила Тека.
– Я – тувенская предсказательница и потому легко вас обнаружила.
Заговорщики как по команде опустили ток-ножи. Даже шотеты, которые не поклонялись Току, не позволили бы себе угрожать оракулу, настолько сильно религия въелась в их жизнь, в их нутро до мозга костей. Все с опаской и восхищением уставились на предсказательницу, которая предстала перед ними.
– Акос, сынок… – по-тувенски произнесла мама с вопросительной интонацией.
Акос сотни раз представлял себе этот момент. Что он ей скажет, сделает, почувствует… Теперь его распирало от гнева. Она не спасла их в день похищения. Не предупредила своих детей об опасности, хотя та буквально подкарауливала их за порогом собственного дома. Ни единым словом не намекнула на то, что случится с Айджой и Акосом.
Она лишь попрощалась перед тем, как они отправились в школу, и все.
Мама приблизилась к Акосу и положила натруженные руки ему на плечи. На ней была отцовская рубашка с короткими рукавами. От нее пахло листьями сендеса и солефрутами. Запах дома.
Когда они виделись в последний раз, Акос едва доставал ей до плеча, теперь он оказался на голову выше.
– Как бы я хотела все объяснить, – прошептала она.
Ее глаза заблестели от невыплаканных слез.
Акос с ней мысленно согласился. Может, она отринет свою безумную веру в то, что законы судьбы превыше участи ее собственных детей. Однако все было очень непросто.
– Неужто я тебя потеряла? – Мамин голос дрогнул, и гнев Акоса тут же растаял.
Он наклонился, притянул ее к себе и неожиданно приподнял над земляным полом.
Она почти ничего не весила. Интересно, мама всегда была такой худенькой? Или он считал ее сильной только потому, что сам был ребенком, а она – его мамой? А сейчас Акос испугался, что он может ее сломать. Сифа покачалась туда-сюда. Она всегда так делала, обнимаясь, наверное, проверяла объятия на прочность.
– Здравствуй, – выдавил Акос.
– Ты вырос, – сказала мама, отстраняясь. – Я часто представляла себе нашу встречу, но и вообразить не могла, что ты стал таким высоким.
– Вот уж не думал, что мне когда-нибудь доведется тебя удивить.
Она тихонько рассмеялась.
Это не было прощением, ни в коей мере. Но теперь Акос не хотел ничего портить. Он понимал, что они могут больше никогда не увидеться. Мама пригладила ему волосы, и Акос не стал возражать, хотя был уверен, что они в приглаживании не нуждаются.
– Добрый вечер, Сифа! – нарушила молчание Исэй.
Мама обернулась. К счастью, Акосу не потребовалось предупреждать ее о том, что заговорщики не знают, кто такая Исэй.
Она же предсказательница.
– Здравствуй, – обратилась она к Исэй. – Рада встрече. Твои родные дома места себе не находят: они переживают за тебя… и за твою сестру.
Осторожная фраза с подтекстом. Вероятно, после исчезновения канцлера, в Туве начались беспорядки. А предупредила ли Исэй кого-нибудь о том, куда направляется, или хотя бы о том, что жива? Пожалуй, ее такие тонкости не волновали. В конце концов, она не выросла на Туве, откуда же взяться любви к этой ледяной стране?
– Мы польщены вашим визитом, предсказательница, – обычным своим добродушным тоном сказал Йорек. – Не соблаговолите ли разделить с нами трапезу?
– Соблаговолю. Но должна вас предупредить: я прибыла с грузом предвидений. Полагаю, я вас заинтриговала.
Кто-то вполголоса перевел ее слова тем шотетам, которые не говорили по-тувенски. Акосу до сих пор приходилось прилагать усилия, чтобы отмечать, на каком языке говорят.
Как странно, подумал он. Ты просто знаешь тувенский с рождения, и все тут.
Кайра застыла на ступенях. Девушка выглядела испуганной. Опасается предсказательницы? Нет, скорее, боится встречи с его матерью.
Попроси ее кто-то убить собственного брата или сразиться с врагом не на жизнь, а на смерть, – она даже не моргнет. А мать Акоса внушает ей ужас. Акос усмехнулся.
Они собрались у печки, в которой жарко горел огонь. Пока Акос помогал Кайре спуститься, остальные притащили с полдюжины разнокалиберных столов: квадратных и металлических, длинных и деревянных, стеклянных и изогнутых. Появилась еда: вареные солефруты, вяленое мясо, каравай хлеба, обжаренные фензу – деликатес, которого Акос еще никогда не пробовал. Нашлись и мисочки с ледоцветами: растения надо было только порубить ножом, перемешать и залить кипятком. Видимо, с ледоцветами придется возиться Акосу: Йорек-то ему точно не помощник.
Еда оказалась еще скромнее, чем вчерашний ужин, однако ее было вдоволь.
Акосу не потребовалось представлять Кайру маме. Та заметила девушку и подошла к ней сама. Что отнюдь не обрадовало Кайру.
– Мисс Ноавек, – задумчиво произнесла Сифа и мельком взглянула на свежие заплатки дермоамальгамы.
– Предсказательница, – слегка поклонилась Кайра.
Акос никогда не видел, чтобы Кайра отвешивала поклоны. На щеке девушки расцвела тень и сползла тремя чернильными кляксами вниз по горлу, как будто Кайра сделала глоток воды. Акос коснулся локтя Кайры, чтобы она смогла обменяться рукопожатием с Сифой, и та с любопытством посмотрела на сына.
– Мама, Кайра помогла мне вернуться домой, – пояснил Акос и замялся.
Он не знал, что ему следует рассказать о Кайре – да и о чем тут вообще говорить?
Румянец, изводивший его с детства, снова начал разгораться на лице. Уши запылали. Акос попытался справиться со смущением.
– И Кайра за это поплатилась, – произнес он.
– Спасибо вам, мисс Ноавек, за то, что вы сделали для моего сына, – мама перевела взгляд на Кайру. – Я буду с нетерпением ждать, когда прояснятся
