Выходит, что-то объединяло шотетов и тувенцев.
– Помню, как моя мать взяла нас с собой, – говорила Кайра. – Тогда я научилась плавать в специальном термокостюме. Это могло пригодиться во время нашей последней Побывки.
– Вы же летали на Питу! – кивнула Сифа. – Ты тоже, Акос?
– Да. Проторчал на острове из мусора, всего-то делов.
– Зато ты видел галактику, – мама нежно погладила его по левой руке, невзначай пробежав пальцами по знакам убийств, подсчитывая их, и ее улыбка погасла. – Кем они были?
– Двое напали на наш дом, – тихо произнес Акос. – А третий – Панцырник. Тот, из чьей шкуры мне сделали броню.
– Мой сын стал знаменитостью? – спросила она у Кайры.
– Акос – герой множества слухов, в основном совершенно нелепых. Для шотетов Акос… пленный тувенец, заработавший себе броню и умеющий готовить сильные зелья. И человек, который способен до меня дотрагиваться и не испытывать боли.
Глаза Сифы стали рассеянными. Акос понял, что мама сейчас впадет в транс и ее посетит очередное видение. Ему сделалось не по себе.
– Не перечь своей судьбе, Акос, – прошептала она. – На тебя всегда будут смотреть. Ты тот, кем и должен быть. Но я любила тебя таким, каким ты был, люблю таким, каким стал, и буду любить того, кем ты еще станешь. Понимаешь?
Акоса заворожил ее голос. Он как будто очутился в храме, вокруг курились сухие ледоцветы, сквозь дым он различал мать. Нечто подобное случилось с ним в доме Сказителя, с которым его познакомила Кайра.
Было легко поддаться наваждению, но Акос слишком долго жил под гнетом своей судьбы, поэтому тряхнул головой и сказал:
– Ответь мне на один-единственный вопрос. Я спасу Айджу или нет?
– Я видела будущее, в котором ты это совершил, и видела будущее, в котором у тебя ничего не получилось. Но каждый раз ты пытался, – произнесла мама.
Тарелки поставлены в стопки и отодвинули, кружки почти опустели. Заговорщики, затаив дыхание, внимали оракулу. Тека закуталась в одеяло, расшитое, как она пояснила, Сови. Джайо отложил музыкальный инструмент в сторону. Даже Йорек присмирел, пока предсказательница вещала о своих видениях.
Акос с детства привык, что матери оказывают почтение, но сейчас все изменилось. Он как будто видел ее чужими глазами.
– Итак, три видения, – объявила Сизи. – В первом мы покидаем укрытие еще до рассвета и улетучиваемся как дым.
– А как же дыра в крыше? Защитное полотнище-то сорвано! – перебила ее Тека.
Акос подумал, что Тека почти утратила свое чрезмерное почтение. Похоже, она не была любительницей возвышенных речей и туманных намеков.
– Вам следовало вламываться к нам поаккуратнее.
– Я рада, что ты следишь за ходом моей мысли, – безмятежно ответила Сифа.
Акос подавил смешок. Сизи фыркнула.
– Во втором видении Ризек Ноавек стоит в полдень перед огромной толпой, – мама воздела палец вверх, обозначая полуденное солнце над экваториальным Воа. – В амфитеатре. Повсюду парят дроны с камерами и микрофонами. Кажется, какая-то церемония.
– Завтра награждают отличившийся взвод солдат, – встрял Йорек. – По крайней мере, до следующей Побывки иных церемоний точно не будет.
– Возможно, – подтвердила Сифа. – В третьем видении Ориэва Бенезит пытается вырваться из лап Васа Кузара. Она находится в камере со стеклянными стенами. Там пахнет… – Сифа принюхалась. – Да… сыростью и подземельем.
– Пытается вырваться, – эхом повторила Исэй. – Она ранена? Она в порядке?
– Она жива и здорова. По крайней мере, я так полагаю.
– Стеклянная камера – это каземат под амфитеатром, – глухо произнесла Кайра. – Именно там меня держали, пока… – она запнулась и провела по шее. – Последние два видения, должно быть, относятся к одному и тому же месту. События происходят одновременно?
– Они накладываются друг на друга, – ответила Сифа. – Но мое чувство времени в видениях оставляет желать лучшего.
Она сунула руку в карман и вытащила оттуда маленькую, блестящую вещицу. Акос догадался, что это пуговица от куртки. Желтая, потертая по краям. Акос как наяву увидел пальцы отца, теребящего пуговицу. Папа жаловался на необходимость тащиться в Шиссу. Ему совсем не хотелось торчать на официальном приеме, который с подачи военных устроила его сестра.
«Зачем мне отдуваться за всех фермеров Гессы? Я-то никого не смогу обмануть, – ворчал он, когда они с матерью переодевались в холле. – Они поглядят на мою куртку и на исцарапанные ботинки и сразу просекут, что я – простой работяга, выращивающий ледоцветы».
А мама только весело смеялась.
Вероятно, в какой-то иной жизни Оуса Керезет сидел бы теперь рядом с Сифой, окруженный почитателями, и даровал бы Акосу силу, которую мама, будучи экзальтированным пророком, никогда не могла в нем воспитать.
Но Сифа, конечно, продемонстрировала ему пуговицу с определенной целью. Она решила напомнить сыну, что отца с ними нет и виновен в этом – Вас.
Акос вздрогнул. Да, так оно и есть.
– Решила манипулировать мною, да? – заорал он, прерывая недовольное бормотание Теки. – Убери ее! Я пока еще ничего не забыл!..
Сифа молча уставилась на него.
«Мне пришлось наблюдать, как он умирает, а не тебе!» – подумал он. В глазах матери мелькнула ярость: пожалуй, она прочитала его мысли.
Тем не менее пуговица опять перекочевала в ее карман.
Эта вещица стала отличным напоминанием не столько об отце, сколько о том, как ловко мать манипулирует людьми. О своих видениях Сифа рассказывала не потому, что они были данностью, как судьбы. Нет, таким образом Сифа сама выбирала будущее, которое ее почему-либо устраивало, и подталкивала остальных в нужном ей направлении.
Раньше Акос доверял материнским суждениям, считая, что она выбирает для него самый лучший вариант. Теперь, пережив похищение и долгую разлуку с родными, Акос начал в этом сомневаться.
– Вы уж нас простите, но нам тоже кое-что известно, – нарушил затянувшееся молчание Йорек. – Разумеется, Ориэва Бенезит – сестра канцлера и всякое такое, но ее судьба не отвечает интересам шотетов. Нам нужно свергнуть Ризека Ноавека.
– Мы хотим убить его, – добавила Тека. – Если кто-то еще не понял.
– И вы не хотите спасать сестру канцлера? – жестко спросила Исэй.
– Она – не наш канцлер, – огрызнулась Тека. – А мы – не команда благородных героев. И не собираемся рисковать жизнями ради тувенцев.
Губы Исэй сжались в нитку.
– А мне кажется, что вы должны попытаться ее спасти. Вам выпадает отличный шанс, – хрипло сказала Кайра, поднимая голову. – С каких пор Ризек Ноавек начал чествовать солдат, участвовавших в Побывке? Ему потребовался повод, чтобы прилюдно казнить Ориэву Бенезит, доказав, что он способен перехитрить свою судьбу. И он желает, чтобы его триумф увидел каждый шотет. Если вы хотите с ним сразиться, лучшего момента не придумаешь. Думаю, вы сможете его победить.
Акос оглядел сидящих рядом девушек. Исэй, вцепившаяся в кружку, выглядела пораженной и даже благодарной Кайре за поддержку. Сизи мечтательно накручивала прядь волос на палец, как будто ничего не слышала.
А Кайра с заплаткой дермоамальгамы,
