Акос никогда не откажется от Айджы.
Тем не менее мне нельзя было так рисковать.
– Нет, – твердо сказала я. – Прежде всего нам неизвестно, как обмен повлиял на их токодары. Да и возможно ли все повернуть вспять?
– Если есть крохотный шанс вернуть моего брата, я обязан…
– Нет! – Я оттолкнула Акоса. – Посмотри, что он со мной сделал!
– Кайра…
– Вот это! – Я указала на свою голову. – А еще знаки! Целая жизнь мучений, дорога, усеянная трупами, а ты хочешь, чтобы я его пощадила? Ты рехнулся?
– Ты не понимаешь, – торопливо проговорил Акос, прижимаясь лбом к моему лбу. – Айджа пострадал из-за меня. Если бы я не попытался бежать и смирился со своей судьбой…
Мне стало совсем паршиво. Значит, Акос считал себя виновным в том, что Ризек забрал воспоминания Айджи. Я-то знала, что рано или поздно мой брат все равно бы так и поступил. Но по мнению Акоса, Ризек пришел к этому решению после неудавшегося побега парней.
– Ризек в любом случае собирался забрать дар Айджи, никакой связи с твоим побегом здесь нет, – выпалила я. – И перестань себя казнить, Акос! Ризек, и только он довел твоего брата до такого состояния!
– Но сперва они… шотеты не понимали, кого забрать, Айджу или Сизи. Это я, я навел их на верную мысль, велев Айдже бежать. И тогда я пообещал нашему отцу, я поклялся…
– Повторяю, – оборвала его я, чувствуя, что начинаю заводиться, – виноват один Ризек! Не ты! Уверена, твой отец бы все понял!
– Я не отрекусь от него, – произнес Акос ломким голосом. – Я не могу.
– А я не желаю участвовать в нелепой авантюре, которую ты затеял! – выкрикнула я. – Не хочу смотреть, как ты разрушаешь свою жизнь, пытаясь спасти того, кому это даже не нужно. Того, кто умер, никогда не воскреснет!
– Умер? – Глаза Акоса расширились. – А если бы я тогда сказал, что тебе тоже надеяться не на что?
Я знала ответ на его вопрос.
Я бы никогда не влюбилась, никогда не обратилась бы за помощью к заговорщикам, и мой токодар никогда бы не изменился.
– Послушай, Акос. Я обязана это сделать. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, но почему-то признаться не хочешь. Мне нужно, чтобы Ризек сдох. А больше мне нечего добавить.
Акос на мгновение крепко зажмурился и отвернулся.
Все давно уснули, в том числе и Акос, лежавший в нескольких футах от меня. Я осталась наедине со своими назойливыми мыслями. Приподнявшись на локте, смотрела на заговорщиков под одеялами, на затухающие в печурке горюч-камни. Йорек свернулся клубком, укрывшись с головой. В лунном сиянии светлые волосы Теки стали серебряными.
Я нахмурилась. Мне вспомнилось кое-что, но вдруг я заметила, что Сифа Керезет встает и крадется к черному ходу. Не успев осознать, что делаю, я сунула ноги в ботинки и последовала за ней.
Она стояла на пороге нашего укрытия, заложив руки за спину.
– Доброй ночи, – произнесла Сифа.
Мы находились в неблагополучном квартале Воа. Приземистые здания, облупившаяся краска, перекошенные двери, окна, забранные решетками, прутья которых сплетались в замысловатые узоры, словно стыдились своего истинного предназначения. Улицы были немощеными. Зато в небе летали дикие фензу, мерцая синим огнем. Светлячки других цветов давным-давно вымерли в результате искусственного отбора.
– Из всех вариантов будущего, которые я предвидела, этот – самый странный, – вымолвила Сифа. – И именно он обладает наибольшим потенциалом, в равной мере для добра и зла.
– Мне было бы легче, если бы вы дали мне хороший совет.
– Увы, если честно, я сама многого не понимаю. Нас поглотил туман, в котором вспыхивают сумбурные видения. Я различаю сотни вариантов будущего, расходящихся в разные стороны настолько далеко, насколько мне хватает сил их прозревать. Это если в двух словах. Прозрачны только судьбы.
– А в чем разница? Судьбы, будущее…
– Судьба прослеживается в любом варианте будущего. Твой брат не стал бы тратить столько времени, пытаясь одолеть фатум, если бы осознал, что это – бесспорная истина. Однако мы, предсказатели, предпочитаем сохранять флер таинственности, зная, что нашу работу будут пытаться жестко контролировать.
Я попробовала представить себе сотни извилистых тропинок, лежащих передо мной, но ведущих к одной и той же цели.
Моя собственная судьба – какова она? Что меня ждет, с чем я столкнусь?
Неважно, куда я пойду и что сделаю, итог будет один: я пересеку Рубеж. А дальше что? Что это означает-то? Но спрашивать я не решилась. Если бы Сифа мне ответила, что маловероятно, я бы зажала руками уши.
– Предсказатели всех планет ежегодно встречаются, чтобы обсудить свои видения, – продолжила Сифа. – По взаимному согласию мы выбираем основной вариант будущего для каждой планеты. Что касается Туве, моя работа, помимо записи видений, заключается в том, чтобы свести срок правления Ризека Ноавека к минимуму.
– Ценой жизни сына? – вырвалось у меня.
Кого же я имела в виду? Айджу или Акоса? А вдруг обоих сразу?
– Я – слуга судьбы. И не могу позволить себе роскошь быть пристрастной.
Я похолодела. Я могла понять поступки, совершенные ради «всеобщего блага», однако меня подобные материи не интересовали. Я всегда защищала только свою персону, а теперь еще и Акоса, когда получалось. Вещи, которые я не готова была с легкостью смести со своего пути, можно по пальцам пересчитать. Наверное, из этого следовало, что я была злой, но именно так и обстояли дела.
– Нелегко быть предсказательницей и одновременно – матерью и женой, – голос Сифы зазвучал не столь уверенно. – Меня часто одолевал соблазн защитить свою семью, пожертвовав всеобщим благом, но… – она вздохнула. – Я не должна сворачивать с курса. Мне надо верить в успех.
«Иначе – что? – подумала я. – Что плохого в том, чтобы сгрести родных в охапку и убежать, отказавшись от постылого бремени ответственности?»
– У меня есть вопрос, на который вы, конечно, сможете ответить, – сказала я. – Вам знакомо имя Имы Зетсивис? Она была замужем за Узулом Зетсивисом.
– Знакомо, – Сифа склонила голову набок, ее густые волосы упали на одно плечо.
– А какая у нее девичья фамилия? У Имы есть судьба?
– Нет, – Сифа поежилась от ночного морозного воздуха. – Ее брак с Узулом оказался своего рода отклонением, которое едва ли замечено в видениях, касающихся шотетов. Узул избрал свою спутницу из низшего класса, подозреваю, по любви. Ничем не примечательная женщина с ничем не примечательным именем. Има Сурукта.
Сурукта. Такую же фамилию носят Тека и ее мать, Зосита. Блондинки с яркими глазами.
– Ясно, – пробормотала я. – С радостью поболтала бы с вами еще, но у меня есть одно дельце.
Сифа с любопытством посмотрела на меня.
– Надо же, – произнесла она. – Обычно я знаю,
