И почти сразу же услышал голоса.
– Нет, нет… Я прошу тебя, не надо, – в голосе Ариэль отчетливо слышался откровенный страх.
– Ну что ты… Ну перестань… Ну ты же сама этого хочешь, – голос Фредди был обманчиво-мягок, слащав и приторен, так что меня даже перекосило. Я поднялся наверх. Голоса доносились из-за двери одной из двух комнат. Я решительно толкнул дверь, но она не поддалась. Я толкнул ее еще раз, а потом дернул на себя. Дверь оказалась незапертой, просто открывалась наружу.
Моему взору представилась довольно недвусмысленная картина. Ариэль забилась в угол, сидя на подростковой тахте. Из одежды на ней были только джинсовые шортики, аккурат такие же, какие сегодня были на Барбаре. Когда она увидела меня, мои сомнения тотчас же развеялись – она явно обрадовалась тому, что я появился.
Фредди, также обнаженный до пояса, не мог не услышать, как я вхожу. Он тут же отпустил Ариэль, которую до этого пытался обнять. Она мгновенно постаралась забиться еще глубже в дальний угол. А Фредди отскочил от тахты и теперь глядел на меня, подслеповато щурясь от потока света, хлынувшего через дверь.
– Мистер Блейк, мы, эээ… мммм… – тут он меня узнал. – Какого черта! Вы-то что здесь делаете?
– Мимо проходил, дай, думаю, зайду, – сдавленным голосом сказал я. Ноги у меня были как ватные, и видел я все так, как, наверно, видит пьяный человек. Я прекрасно понимал, что сейчас может произойти… Что угодно может произойти! Но не отступал, наоборот, двинулся вперед.
Фредди был спортивным малым, к тому же драться ему было наверняка не в новинку. Я же со школьных лет не дрался, да и в те годы был отнюдь не забиякой, а загнанным в угол ботаником. И уроки Бенджена вылетели у меня из головы. Скажу честно – я боялся Фредди. Но за его спиной была перепуганная Ариэль.
– Вот и шли бы себе… подобру-поздорову, – злобно процедил он, и по его движениям я понял, что он собирается повторить свой трюк, только уже без иллюминации в виде фар своего «буммера». Я честно попытался вспомнить, чему меня учил Бенджен, но в моей голове словно прошелся смерч, и я так и не смог ничего вспомнить. «Эх, получу же я сейчас…» – подумал я и ответил:
– Разумеется, но только в том случае, если вы мне составите компанию. Кажется, Ариэль не очень хочет…
– Не твое дело, чего она хочет, – сказал он, прибавив эпитет, которым я сам порой награждал на дороге не шибко расторопных водителей. – Сказано тебе, развернулся и свалил немедленно, а то второй глаз отрихтую…
Тем не менее дожидаться того, чтобы я «развернулся и свалил» он не стал, видимо, понял, что на это не стоит рассчитывать. Только чудо и, возможно, что-то из уроков Бенджена, каким-то невероятным образом засевшее в подкорке, позволило мне увернуться от его удара. Я рефлекторно выбросил вперед руку с курткой, накинув ее на его предплечье, что на мгновение задержало его. А затем я сделал так, как всегда делал в школе: шагнул вперед и попробовал ударить его ногой под коленку и одновременно резко ткнуть локтем под ребра.
Естественно, это мне не удалось, точнее удалось, но только отчасти – я все-таки ощутимо съездил ему по лодыжке, но локоть мой он отбросил, сильно толкнув меня. Я оступился, пошатнулся и с размаху врезался головой и плечом ему в грудь. Как ни странно, от этого он потерял равновесие и чуть не упал, но все же не упал, а сильно ударил мне коленкой под дых, отшвырнув на тахту к Ариэль. В это мгновение я был, наверно, самым бесполезным существом во Вселенной, поскольку единственное, что занимало меня, – это попытка вдохнуть хоть чуть-чуть воздуха. Когда мне, наконец, удалось это, я сильно удивился, почему он не напал на меня, пока я беспомощно валялся на тахте, ловя ртом ускользающий воздух. Подозревать его в джентльменстве и рыцарстве у меня не было ни малейших оснований после той пары ударов, которые он нанес мне, лежащему на дороге, ногами. Но, кажется, я все-таки ухитрился крепко достать его – он отскочил к двери, слегка прихрамывая на ту ногу, по которой я ударил его, и держась за скулу. Когда я попал ему в скулу, я, хоть убей, не мог вспомнить – может, случайно зацепил головой, отлетая на тахту. Жаль, что ему так мало досталось. В тот момент я безумно жаждал крови, мне хотелось снова броситься на него и сделать с ним что-то такое, чего, как правило, сложно ожидать от мирного ученого или от не менее мирного аптекаря. Сломать нос, выбить глаз, разбить до крови его лошадиную морду…
– Ну, с-сука, ты у меня за это заплатишь, – угрожающе процедил он.
– Что, к папочке жаловаться побежишь? – спросил я, неуклюже вставая и готовясь к новой схватке. – Давно под замком не сидел?
Он хотел было броситься на меня (и я испугался, что бросится), но потом презрительно сплюнул:
– Я тебя, падла, со свету сживу, так и знай, – после чего развернулся и шарахнулся вниз по лестнице.
– Сживалка опухнет, – удивляясь сам себе, крикнул я ему вслед. И чуть не согнулся пополам от боли – от напряжения у меня грудь словно в тиски зажали. Ребра он мне, что ли, сломал?
– До-ок… – Ариэль сидела в уголке, сжавшись в комочек и укрывшись растрепанными волосами, как леди Годива.
– Никакой я не док, между прочим, – сказал я, ощупывая себе грудную клетку на предмет перелома ребер. Похоже, все-таки все цело, но ушиб знатный. Ну и контузия легкого мало похожа на благословение божье. – Меня зовут Фокс, а в доктора меня превратил этот сумасшедший город.
Она неожиданно подалась вперед и опустила голову на мое плечо. По всхлипываниям, доносившимся из-под пламенеющей копны волос, я понял, что она плачет. И растерялся.
– Ну-ну, – пробурчал я. – Вот только этого не надо. Все уже закончилось. Все теперь хорошо.
– Я ду-ура, – всхлипывала она. – Я така-ая ду-ура…
– В вашем возрасте, Ариэль, трудно быть мудрой и рассудительной, – сказал я. – Хорошо, что все обошлось.
Но она не очень-то прислушивалась к моим, если можно так сказать, утешениям и продолжала поливать слезами мое плечо.
– Если бы вы не пришли… – прошептала она наконец, все еще продолжая тихо всхлипывать.
– Я не мог не прийти, – соврал я, и мне стало стыдно за свои сомнения в пабе и по дороге к ее дому. – Вы звали на помощь, а я как-никак врач.
– Никакой вы не врач, – она посмотрела на меня и робко улыбнулась: – Вы же сами только что сказали.
– Меня тут все называют «док», – сварливо напомнил я. – А если человеку постоянно говорить, что он свинья, вскоре он и в самом деле начнет хрюкать. И потом я, кажется,
