– Они закрепили на ней сразу четыре аппарата Ройзельмана, – сказала Льдинка. – После такого женщины не выживали, притом два аппарата из четырех были нового типа, «сдвоенные», еще более тяжелые.
– Аппараты Ройзельмана, – сказала Дария. – Это те, из которых… появились все мы?
Льдинка кивнула:
– Но Мария «выносила» всех четверых детей и выжила! Они не знали, что с ней делать, и наша куратор поспешила ее убить. Замечу, что это было гуманно: эта женщина, похоже, жестоко страдала, если не физически, то морально. В отличие от меня протезирования ей никто не предлагал…
– То есть, – спросила тогда я, – Надин была связана с Ройзельманом? Нет, я знаю, что она тоже… дитя Эксперимента, она говорила. Но, выходит, она в этом участвовала куда больше, чем другие.
– Как я поняла, она общалась с самим Великим и Ужасным, – хмыкнула Льдинка. – И была у него кем-то вроде фаворитки, не в сексуальном смысле, хотя, кто его знает…
Леди Лед замолчала, словно задумавшись или силясь что-то вспомнить, и этим воспользовался Призрак:
– Шутки шутками, но я про Кровавую Мэри слышал. Che cazza, да про нее все Палермо знает, у нас ее зовут Pazza Rusiana, и, cazzarolla, она этого заслуживает: у нас в порту стояла яхта одного миллиардера, то ли русского, то ли поляка, quo cazza, охраны там было как у Папы Римского, но вооружены все не хуже SWAT, лучеметы, плазмаганы, автопушки – такое впечатление, что они собрались защищать своего босса от налета бригады карабинеров с тяжелым оружием. И я, случись такое, на карабинеров non metterei cazzo di centesimi di euro[36]. Эта девочка уделала их всех за одну ночь; баржу пустила ко дну, причем хозяина привязала к столу в салоне, живьем, ясен хрен, и окошки открыла, чтобы свежий воздух проходил. Огонь, не баба была, говорят, она пожаловала на борт одетая в бронежилет и разгрузку на голое тело… хотел бы я на это посмотреть…
– Льдинка, что с тобой? – спросила Куинни. Мы все тут же обернулись к Леди Лед. А она хоть и всегда отличалась бледной кожей, сейчас побелела еще больше, даже губы стали совершенно бесцветными.
– Они упоминали пагрэ, – севшим голосом сказала Льдинка. – И это еще не все.
– Факн’щит, – выругался Джинн. – То есть Ройзельман…
– Леди Н. сказала «пагрэ почти выпил ее душу»… – не слушая его, продолжала Льдинка. – И это о моей скорее всего матери! А еще… а еще…
Ее губы дрожали. Мы с Дарией, не сговариваясь, попытались ее обнять. Куинни тоже привстала, но она сидела напротив Льдинки, и, чтобы до нее дотянуться, ей надо было встать и обойти стол.
– Знаете, что такое «сдвоенный аппарат»? – было видно, что Леди Лед пытается взять себя в руки. Было видно, что у нее это никак не получается. – Пит спросил, зачем они нужны. А Ойген ответил, что кто-то из детей R взбунтовался, какой-то Макс…
– Был там такой! – сказала Куинни. – Я голофильм про это смотрела, Макс, он же Супермен, друг Феликса Зарянича, первый из «детей R»… ух ты, теперь припоминаю: были там и Пит, и Ойген, а вот Нтомбе в фильме не было, я бы запомнила.
– …и чтобы таких, как он, уничтожать, им нужны, как сказал Ойген, цепные псы, полулюди – полутвари…
– И что? – спросила Дария, но я уже поняла, потому что больше общалась с хильгала.
Который был тем самым пагрэ. И называл нашу Льдинку двойной звездой.
– Я – полутварь, – сказала Льдинка. – Потому-то я такая злая, потому людей ненавижу. Даже приемных родителей.
– Che cazza, да твоих приемных родителей самих надо аппаратами обвешать! – вскочил Призрак. – Bambinga, твой отчим слил этим извергам твою мать, а ты себя винишь в том, что его ненавидишь? Эх, жаль, что мы не на Земле, я б ему устроил галстук Святого Августина![37]
– С чего ты взяла, что речь шла о тебе? – поинтересовался Джинн. – Я так понял, что у твоей, предположим, матери, было четыре аппарата…
– Ойген прямо сказал, – грустно ответила Льдинка. – Что девочку-бету отдадут Ас Суаду. Моему отчиму. А я в семье единственный ребенок.
– Так, – кивнул Фредди. – А остальные дети?
– Двух «обычных» девочек отдали усыновителям. Мальчика-бету они оставили себе.
Мы с Дарией переглянулись, и я услышала ее мысль:
«Ты думаешь?»
Я кивнула и сказала:
– Джинн, Призрак, вы можете создать аппарат для экспресс-теста ДНК?
– Можем, – Джинн переглянулся с Призраком. – Но зачем?
– Потом узнаете, – сказала я и крепче прижала к себе Льдинку.
ДарияПоследнюю цепочку для знакомства с хильгала привела я.
Мы приводили ребят по очереди, все, кроме Тени (она все время находилась при хильгала, когда у него были посетители; не знаю, как, но ей удавалось сдерживать агрессию пагрэ, останавливать начинающуюся атаку, когда кто-то из нубов тормозил с мантрой) и Бракиэля (у того и без этого забот хватало, ведь на нем «повисли» цепочки Лорда). Если честно, я не особо любила бывать у хильгала, хотя, оказывается, изваяла его образ еще на подводной базе… интересно, на нем моя «симпатическая магия» работает? Если честно, я не горела желанием это проверять.
Никаких новых фигурок я не делала, не чувствовала призыва к работе, как раньше. Я помогала Джинну, по ходу дела обзаведясь таким же компьютером, как у него (и теперь мы с ним постоянно находились в своей собственной локальной сети). Мы бились над расшифровкой эламского языка – выяснилось, что, условно говоря, староэламский (тот, на котором были надписи на картах) сильно отличается от эламского языка, известного ученым из Бехистунской надписи и других источников.
Должна отметить, что вычислительная техника оказалась по-настоящему волшебной вещью. Если сделать программу правильно, можно было решить практически любую задачу. Составить словарь потерянного языка на основе нескольких слов? Сложно, но возможно. Восстановить облик существа по небольшим фрагментам его генов? Если постараться, то ничего в этом сверхъестественного нет.
Когда мы решили сличить наши генетические коды, я, оставшись наедине с Джинном, сказала ему:
– Мне кажется, нам стоит немного смухлевать.
– В каком смысле? – спросил он.
– В прямом. Каким бы ни был результат экспертизы, Льдинка должна узнать, что мы ее сестры.
– Почему? – поинтересовался он и добавил: – Я не спорю, просто интересно.
– Ей так будет спокойнее, – заверила я. – Она сейчас думает, что, отчасти, является Тварью… пагрэ… не важно. Может, так оно и есть – но она такая же, как мы. И если она будет знать, что мы сестры, ее происхождение уже не станет являться для нее такой трагедией.
Но врать нам не пришлось. Правду мы узнали еще до того, как аппарат был готов.
* * *В тот день Джинн заснул (хотя мы с ним никогда не спим в полном смысле этого слова… ну, то есть я имею в виду, что сон, такой, как у обычных людей, нам недоступен, и это ничтожная плата
