Она наклонилась, охватив руками куб реактора, прижавшись к его открытому краю, и запела. Я не понимал слов ее песни, но, кажется, знал их. Она пела о звездах, сияющих над саваннами, и о том, что лишь немногие из них дарят свой свет людям. Она пела, что солнце – самая благородная звезда из всех существующих, поскольку позволяет людям черпать свою жизненную силу, она просила солнце даровать нам немного своего света, наполнить силой, защитить от тьмы.
Незаметно для себя, я стал ей подпевать на неизвестном мне языке.
БракиэльКак-то незаметно для себя я «втянулся» в роль куратора, хотя, видит бог, это то еще занятие. На мою голову свалились восемь десятков ребят моего возраста, за которых я должен был отвечать. Хорошо, что Лорд успел как-то внушить им основы дисциплины. Плохо то, что в отсутствие Лорда они быстро стали ее терять, а я для них поначалу не являлся авторитетом.
Могу констатировать – авторитет мне завоевать удалось не без помощи Баракки, Апистии и, конечно, Нааме. Нет, они не вмешивались в воспитательный процесс, но дали мне несколько ценных советов, позволивших взять ситуацию под контроль.
Вообще, со временем я начал понимать, насколько моя собственная цепочка ушла вперед по сравнению с остальными. Фичи, которые у нас в цепочке стали уже совершенно привычными, были далеко не у всех, а в некоторых цепочках никто еще ими не обзавелся; не все также получили даже первые имплантаты.
Ну что ж, я учил их призывать фичи, вдохновлял на имплантации, помогал им раскрыть их сверхспособности, приготовил их к встрече с пагрэ. К каждой цепочке я старался находить свой подход – и находил его.
С Нааме мы виделись не так часто, как мне хотелось бы, но так часто, как позволяла нам обоюдная занятость. Ее отношение ко мне изменилось, но не в худшую или лучшую сторону – просто стало другим. А я любил ее так же, как и раньше, и мне было все равно, что что-то изменилось. Она все равно оставалась моей Нааме, с одним из тысячи любимых лиц.
Она стала более закрытой, но если раскрывалась, то полностью, как в ту памятную ночь гибели Лорда. Я узнал еще одну Нааме, способную быть уязвимой, даже слабой, нуждающейся в моей поддержке. Я узнал, что она также умеет сомневаться, бояться, ощущать неуверенность…
Наверно, не стоит объяснять, что от этого моя любовь стала только сильнее?
Любовь – чувство парадоксальное. Мы над ним не властны, это словно приговор. Узы, которые невозможно разорвать, более того – если кто-то попробует это сделать, то сам скованный будет изо всех сил защищать свои кандалы. Когда любишь, уже ничего не важно, что бы ты ни узнал, и, если бы Нааме на моих глазах стала чудовищем, как в одном давнем сне, я бы все равно продолжал ее любить. Пусть даже и чудовищем.
Забавно… я никогда не приближался к пленному хильгала, не входил в ангар, даже когда был сопровождающим для одной из своих цепочек, но, глядя издалека, видел многое. Например, то, что хильгала чем-то напоминал то существо, каким стала Нааме в моем сне, но при этом она состояла из света, тогда как он был как будто сотворен из непроницаемой межгалактической тьмы. Что до моего сна, то Нааме объяснила мне, что моя сверхспособность в данном случае сработала как телескоп, приблизив нечто далекое. Может, и так.
Но вот что странно… я не сразу это понял, но вид хильгала, строй его мыслей пробуждали во мне что-то забытое, дремлющее. Возможно, это объяснялось тем, что мое ДНК отчасти совпадало с той структурой, которая являлась аналогом ДНК пагрэ. Но мне казалось, что дело не только в этом.
И наконец, я решился это проверить.
* * *– Да, я пойду с вами, – сказал я девочке с волосами цвета мастики, участнице последней моей цепочки. – Не потому, что вам не доверяю, наоборот. У меня есть на то свои причины.
– Какие? – спросил паренек, державший за руку другую девочку, по виду, кстати, типичную аидку. У паренька были светлые волосы и немного простецкие черты лица.
– Хочу пообщаться с этим существом, – ответил я. – Хильгала, с которым вам предстоит познакомиться, вот-вот заснет, и его сон продлится несколько месяцев. Хотите, расскажу вам еще один секрет? – Ребята дружно закивали. – Только пообещайте мне не пробовать это сделать самостоятельно.
– Хорошо, обещаем, – нестройным хором отозвались члены цепочки.
– Иногда в памяти хильгала можно увидеть прошлое. По большей части, ничего интересного там нет, но у нас сложилось впечатление, что это существо побывало на Марсе. А может, и на нашей планете, но очень давно.
– Ни хрена себе «ничего интересного»! – воскликнул белобрысый. Его девочка тут же одернула его за рукав комбинезона, и тот виновато взглянул на подругу. Хм… еще одна парочка.
Сколько уже я видел их, этих парочек! И, кажется, остальные, кто еще не успел сойтись, тоже… не знаю, как сказать, предназначены друг другу. Во всех цепочках. Кроме моей собственной. Как так получилось, что я сошелся с куратором? И кто половинка Льдинки?
Мы зашли в коридор, где нас ждал Фредди, – он также почти всегда сопровождал группы, даже те, что не вел сам. Пока Фредди и Дария с Джинном инструктировали ребят, я отошел ближе к двери, собираясь с мыслями.
– Простите, – сказала девочка-аидка. – Вы, случайно, не еврей?
– Нет, – ответил я. – Еврей я неслучайно, у меня папа и мама были аидиш. А ты тоже из наших?
– Да, – она кивнула. – Я из Яффо Назаретского. Если вы еврей, то, конечно, слыхали о колене Иссахаровом?
– Что-то такое слышал, – кивнул я. – Сам я левит. А что?
– Что вы знаете о колене Иссахаровом? – спросила она настойчиво. Я пожал плечами:
– Ничего. Земля у них была рядом с Завулоновой, недалеко от Назарета…
«И Мегиддо», – внезапно понял я. Между Яффо Назаретским и Мегиддо миль двадцать, не больше. Мы проезжали эту деревушку, когда я ездил посмотреть на раскопки.
– А еще потомки Иссахара обладали пророческим даром, – вздохнула девочка. – В нашем роду был Мишель де Нотр-Дам…
Я поморщился. В пророчествах этого француза человечество, кажется, окончательно разочаровалось еще в начале этого века.
– Не знаю, – сказала девочка, – может, поэтому, а может, по какой иной причине, но у меня сверхспособности в области телепатии. Иными словами, я читаю мысли.
Я промолчал, и она добавила:
– Вы ездили в Мегиддо, когда были совсем маленьким. И проезжали мою деревушку. У колодца сидела женщина, и вы вспомнили о самаритянке из Евангелия, которое читали незадолго до того, из чистого интереса. Продолжать?
У меня внутри похолодело. Не то чтобы я был поражен сверхспособностью девочки – телепатия как раз
