– одни из тех ворот, о которых рассказывал наш проводник. Однако никаких приспособлений для их открывания поблизости не было. Но Ибрагим, наизусть помнивший видение во всех подробностях, вернувшись немного назад, остановился перед нишей в стене, украшенной, подобно множеству других, затейливыми орнаментами. Опустившись на корточки, он ощупал резьбу на боковой стороне арки у самого пола, затем принялся нажимать на выступы. Все произошло в точности как в погребальном покое: выступы уходили в стену и возвращались обратно. Когда Ибрагим, выполнив хитрую комбинацию, навалился на плиту арки, она ушла далеко вглубь, открыв вход в потайную галерею. Попросив Саида со светильником вернуться к воротам, Ибрагим в сопровождении Хасана отправился по проходу. Шли они совсем недолго, очутившись наконец в небольшом помещении, находящемся, очевидно, совсем рядом с воротами. Здесь на одной из стен они увидели торчащий из нее дугообразный выступ, бывший, судя по всему, небольшой частью колеса, спрятанного в ней и имевшего примерно обхват в поперечнике. На его поверхности имелось отверстие, уходящее вглубь, к центру. Ибрагим пошарил вдоль стены и вынул из почти незаметного углубления толстый нефритовый стержень длиной в локоть, один конец которого был обработан в виде неправильного ромба. Вставив стержень глубоко в отверстие, так что снаружи остался лишь его конец длиной в обхват ладони, он налег на него сверху вниз и провернул колесо на небольшой угол. Двигалось оно совершенно бесшумно, лишь где-то в глубине каменной толщи раздался неясный шорох. При этом на поверхности колеса вверху появилось, выйдя из стены, еще одно отверстие. Ибрагим вынул стержень из колеса и, вставив его в открывшееся отверстие, провернул еще, затем еще и еще, ибо после каждого поворота вверху появлялось новое отверстие. Тут внезапно раздался, словно изойдя из боковой стены, испуганный возглас Саида. Друзья вздрогнули от неожиданности и недоумения: ведь Саид сейчас был отделен от них каменной толщей! Однако его голос звучал совершенно отчетливо, будто он находился рядом. Он взволнованно сообщал, что ворота со скрежетом дрогнули, а из щели вылетело облако пыли. Ибрагим прекратил крутить колесо, и друзья бросились обратно к воротам. Там они увидели, что щель действительно расширилась настолько, что в нее вошел клинок кинжала. Стало ясно, что древний механизм находится в полной исправности, и если продолжать вращать колесо, ворота откроются. Но друзья решили этого не делать, понимая, что снаружи на ворота нагроможден завал и между створками сразу же насыплются песок и камни, застопорив их закрытие. А оставлять вход в это ужасное место открытым явно не стоило. Поэтому они все вместе вернулись в потайное помещение, где Саид попеременно с Хасаном стали воодушевленно вращать колесо в обратном направлении, попутно выяснив, что повернуть его можно, лишь вставив стержень до отказа и преодолев характерный щелчок. Ибрагим же, вспомнив прошедший сквозь камень голос Саида, принялся осматривать стены в надежде найти еще какие-нибудь чудеса. И он не обманулся. Совсем недалеко от колеса он обнаружил еще одно колесо, также расположенное вертикально и почти скрытое в стене, но гораздо меньших размеров и уже имеющее в верхней точке стержень для поворачивания. Ибрагим подошел к нему в некоторой нерешительности: видение этого колеса не показало, и поэтому было неизвестно, к чему приведет его вращение. К тому же торчащий из него стержень, похоже, был с ним одним целым, и угол поворота колеса, судя по всему, был ограничен его нижним положением. Поразмыслив, Ибрагим решил хотя бы проверить, сдвинется ли оно с места. Он взялся рукой за стержень и осторожно потянул его вниз. И вдруг прямо ему в глаза ударил яркий свет. Ибрагим отскочил от стены и с удивлением уставился на продолговатое ослепительное пятно на темном камне прямо на уровне его глаз. Саид и Хасан, сощурясь, также изумленно воззрились на него. Однако вскоре глаза привыкли к этому свету, и друзья поняли, что это – просто дневной свет, непривычный после тусклого света факелов. Ибрагим вновь приблизился к стене и увидел узкое продолговатое отверстие длиной в ладонь, разглядеть которое при свете факела, не озаренное изнутри, было очень трудно. Ибрагим заглянул в него и был изумлен увиденным. Он увидел пустыню, начинающуюся от подножия какой-то постройки и уходящую к горизонту, словно он стоял на поверхности на краю руин и смотрел вдаль. Однако все, что он видел, и вдали, и прямо под ногами было видно гораздо четче, чем обычно, так четко, что даже резало глаз. При этом не было никаких сомнений в том, что он видит реальную картину, что это – местность, простирающаяся от ворот и видимая через какое-то потайное отверстие. «Но как такое возможно, – думал Ибрагим. – Ведь, судя по рассказам старика, мы сейчас находимся ниже поверхности земли или, по крайней мере, вровень с ней?» Думая об этом, он незаметно для себя взялся за рычаг колеса и нечаянно двинул его вверх. Свет в отверстии мгновенно потух, и картина исчезла. Отверстие же, как оказалось, представляло собой совсем небольшое углубление, которое заканчивалось совершенно гладкой, блестящей в свете факела пластиной. Поначалу испугавшись, Ибрагим опять потянул рычаг вниз. Свет вспыхнул вновь, но картина была уже другой: та же пустыня, но местность отличалась. Ибрагим заново потянул рычаг. Картина двинулась и стала перемещаться справа налево, будто он, стоя на возвышении, оглядывал местность, поворачивая голову. Опустив рычаг донизу, Ибрагим отметил, что охватил довольно большой сектор местности. Изумившись очередному чуду, он вспомнил, что старик в своем рассказе упоминал о подобных приспособлениях, позволяющих, не выходя на поверхность, обозревать окружающее пространство. Поднимая рычаг обратно вверх, Ибрагим заранее знал, что увидит: картина стала меняться в обратную сторону до начальной точки, после чего погасла.
Я слушал все эти рассказы, затаив дыхание, а затем с улыбкой наблюдал, как товарищи примеряют блестящие одежды, которые, кстати, пришлись им всем, словно были сшиты по мерке. Облачась в них, они столь восхищенно расхваливали их легкость, мягкость и удобство, что и я в конце концов не удержался от соблазна примерки. Надев странное одеяние, я даже растерялся, не зная, как определить свои ощущения. Ведь я совершенно не чувствовал его на себе, и мне казалось, что мое голое тело окутывает легкий и теплый дым костра. А о каком-то неудобстве или стеснении движений не было даже мысли. К тому же, и этого я даже слегка испугался, я не чувствовал никаких прикосновений снаружи, ощутимы были лишь весьма сильные толчки. И вообще вся чувствительность моего тела странным образом изменилась. Надевая на голову смешной шлем, я ожидал, что совсем
