– Тебе дай волю – ты бы, я смотрю, всех подряд истребил. Разве так можно?
– А как, по-вашему, еще можно?! Если все они только и думают, как бы навредить, напакостить, нагадить, насолить, на… мм…
– Я, кажется, понял, в чем дело, – сказал Ибрагим. – Они, побывав там, – он указал вниз, – как и мы, получили порцию зазеркальной мудрости. Она-то и внесла им какую-то помеху.
– Ну вот! Я же говорил! – разрыдалась Черепаха. – Уже не только в колеса палки вставляют, но и в головы начали! Хороша мудрость! Что мне теперь с этой мудростью делать? Подыхать только и остается!
– Пожалуй, мы сможем приготовить для нашего друга еду в магическом кристалле из той массы, что обитает в здешних озерах, – сказал наконец Хасан. – Эх, Дерево бы сюда, оно бы в два счета составило для него рецепт.
– Не-э-эт!!! Только не это! – завопила Черепаха. – Я готовлю еду только в терлинге или в клостыре, ну, в крайнем случае, в горячих камнях. И не хочу я рецептов от Дерева, не знаю, кто оно такое, но оно уж точно меня отравит, вот увидите!
– Н-да, – озадаченно протянул Ибрагим. – С ним все ясно. Что же нам с тобой, приятель, делать? Ведь мы даже не можем взять его с собой к нам, так как у него нет ни пароля, ни ключа для входа в Лабиринт.
– Не-э-эт!!! Не надо в Лабиринт! Только не туда! – захлебываясь слезами, продолжала выть Черепаха. – Из лабиринтов никто никогда не выходит, я точно знаю! Это специальные ловушки для порядочных биоидов, чтобы истребить их всех и оставить одну только мразь, какой и являются их создатели. А что мне делать у вас? Кому я там нужен?!..
– Да уж пристроили бы куда-нибудь. Но об этом сейчас говорить не приходится. Может, тебе надо было отправиться с этими меткими стрелками? Вы вроде как союзники. Они бы и довезли тебя до дома. Его ведь наверняка еще можно догнать.
– Не-э-эт!!! Ни в коем случае! – в ужасе взвизгнула Черепаха. – Это же бандиты, разве вы не поняли?! Сущие головорезы! Да они бы меня убили за первым же углом, в этом уж будьте уверены. Для них убить или замучить – любимое дело. Они этим и живут!
– Слышь-ка, приятель, а ну-ка произнеси этот свой ключевой сигнал, – неожиданно для всех попросил Саид, взяв за локти меня и Ибрагима.
Черепаха, продолжая рыдать, сосредоточенно посмотрела на него.
– Еще раз, – сказал Саид.
Черепаха склонила голову набок.
– Еще! – не унимался Саид.
– Зачем? – озадаченно спросила Черепаха, даже перестав рыдать.
– Я объясню, только повтори еще пару раз.
Некоторое время Саид стоял в задумчивости, и вдруг я ясно почувствовал этот самый сигнал. Он, в общем, был похож на те последовательности неописуемых символов, которые представали нам в бездне мудрости, однако заметно отличался от них, настолько, что их нельзя было спутать.
– А теперь, друг, тебе для пользы дела нужно передохнуть и перекусить, – обратился Саид к Черепахе. – Мы сейчас приготовим тебе что-нибудь лакомое, у нас с собой найдется все необходимое.
– Ты обещал объяснить!.. – требовательно простонала Черепаха, вновь приходя в ужас.
– Да не пугайся ты! – дружелюбно сказал Саид. – Я хочу и думаю, что нам это удастся, попробовать уговорить твой корабль все же впустить тебя. И момент, когда ты совсем раскис, я выбрал не случайно. Ведь именно в такие моменты мы бываем наиболее естественны и изначальны, как в детстве, не обремененные еще грузом серьезности, мудрости, ответственности и прочих нагромождений. Одним из таких нагромождений у тебя, как и у нас, является полученная там, – он указал вниз, – зазеркальная мудрость. И, похоже, именно она, как предположил Ибрагим, отложившись в твоем мозге, и затронула этот твой сигнал. Я же хотел получить его в чистом виде, каким он был до этого. И кажется, мне, то есть нам, это удалось. Теперь тебе нужно повторить его, успокоившись. Я думаю, что тогда он прозвучит опять в измененном виде. Сравним их между собой, сравним с построениями этой мудрости – и в результате, уверен, найдем потерянный ключ от твоего корабля.
После этих слов Черепаха успокоилась, даже как-то просветлела от надежды. Мы же, собравшись в кружок, вынули из хурджунов все наши съестные припасы, бурдюк с водой и чудесный мешок, наполненный живой массой из озера, которая все это время продолжала жить в нем как ни в чем не бывало. Мы, признаться, и сами изрядно проголодались, так как не ели уже давным-давно. Замешав по указаниям Хасана массу в походном казанке с кушаньями, приготовленными Деревом, и нашими родными приправами, мы сплотились в кристалл и приступили к таинству приготовления пищи. Хасан, держа казанок в руках, руководил направлением сил и тщательно следил за тем, что в нем происходит и что при этом получается. Наконец он кивнул и, придирчиво понюхав теплые испарения, сообщил, что угощение готово. Мы разложили получившуюся кашу по мискам, Черепахе же поставили весь казанок. Она заглянула в него, и глаза ее вновь наполнились страхом.
– А я точно не умру?! – с ужасом в голосе спросила она.
– Наш друг, – сказал Ибрагим, к которому она явно питала доверие, – большой специалист по живому и, как ты их называешь, по биоидам. Он тщательно обследовал все твое естество и течение твоей жизни, которое, надо сказать, не так уж сильно отличается от нашего. Так что можешь есть спокойно, будешь только здоровее.
Черепаха сняла с головы пузырь с трубками, приблизила к казанку свой хоботок и долго двигала им, обнюхивая дымящуюся поверхность. Затем вытянула к ней воронкообразный рот и с опаской отхлебнула раз, затем – другой, уже смелее и охотнее. Мы, забыв о голоде, с интересом наблюдали это забавное зрелище. Долго, вдумчиво и весьма потешно почмокав воронкой, Черепаха решительно опустила ее в кашу и принялась жадно лакать. Интересно, что она не всасывала, а именно лакала, совершая воронкой неописуемые движения, настолько потешные, что мы с большим трудом сдерживали распиравший нас смех, чтобы не обидеть это столь ранимое существо. Вылакав все содержимое, она тщательно вылизала казанок, и глаза ее
