Ткачи были несказанно удивлены, узнав, что можно получить прекрасную нить, осторожно размотав кокон червя, питающегося листьями одного из плодовых деревьев, перед этим обварив его. Нить была легкой и прочной, ее очень трудно было разорвать и почти невозможно разрубить. Полотно, сотканное из нее, получалось удивительно тонким – сквозь него даже можно было смотреть – и легким, а также – неописуемо красивым, блестящим и переливающимся на солнце. Удивительной прочностью обладали также шнуры и веревки, сплетенные из нее. Тоненькие же шнурки для ношения украшений выглядели поразительно изящно. Кроме того, ткачи узнали, как готовить краски для этого удивительного полотна, хорошо державшиеся на нем и придававшие ему поистине неописуемую красоту. Крестьянам же, собиравшим урожаи ягод с тутового дерева, было открыто искусство выращивания червей, дающих бесценную нить, явив, таким образом, еще одно ремесло. Благодаря этому нить стали получать в больших количествах, и прекрасное полотно и прочные веревки быстро перестали быть редкостью и стали главным товаром для торговли.
Мастера по обработке драгоценных камней стали делать это по-новому. Они теперь не просто шлифовали осколки, лишь слегка обточив их. Они вытачивали на них ровные грани, располагая их в определенном порядке, который для каждого сорта камней был строго своим. Они говорили, что каждый камень по-своему ловит солнце и заставляет его по-своему играть в нем. Строгое же для каждого из них расположение граней, если точно его угадать, могло значительно улучшить эту игру. Каким образом они могли понять это расположение, осталось загадкой, ибо даже они сами не могли толком этого объяснить. По их словам, они видели, как солнечный свет там внутри бегает по мельчайшим лабиринтам, и грани стоит делать там, где он близко подходит к поверхности. Правда, кроме них, разглядеть эти лабиринты больше не мог никто. Но камни, обработанные таким образом, приобретали поистине волшебную красоту, и любоваться ими, играющими солнцем, можно было бесконечно.
Лодочники, раньше лишь долбившие челны из стволов деревьев, проникли в секреты постройки из множества отдельных частей больших посудин, которые могли выходить даже в море и противостоять сильным ветрам и большим волнам, при этом способные перевозить большое количество людей и грузов. Люди, никогда не видевшие моря, научились удивительным образом предполагать и учитывать при их постройке все особенности и опасности больших водных просторов, снабжая свои челны невиданной раньше оснасткой. Они же предвосхитили трудности, которые могли возникнуть при прокладывании пути, когда берега исчезнут из виду. Выход был подсказан тем из них, кто любил наблюдать за звездами. Они предложили использовать в качестве вех дневные и ночные светила, пути которых по небу всегда были неизменными.
Еще более дорогой подарок получили оружейники. Из тяжелого черного камня, однажды принесенного им рудокопами, в очень сильно разогретых печах нового устройства они выплавили белый металл, настолько тугоплавкий, что делать из него отливки, как из бронзы, было почти невозможно. И мастера, наученные чужаками, стали обрабатывать его, предварительно размягченный нагревом, нанося по нему в нужных местах удары молотом, придавая ему тем самым желаемую форму. Таким образом, изготавливаемым из него изделиям можно было придать любой вид, что далеко не всегда удавалось литьем. А с помощью особых приемов нагрева и охлаждения им можно было придавать самую различную твердость, чего почти невозможно было добиться от бронзы. Так, оружие после замысловатой закалки становилось чрезвычайно прочным и, будучи отточенным, очень долго не тупилось и было способно резать даже волос или шелковую нить. Этот металл благодаря своим достоинствам быстро вошел в обиход гораздо шире бронзы, так как его можно было применять там, куда бронза совсем не годилась. К тому же он был ощутимо легче.
При изготовлении инструмента и оружия стали происходить настоящие чудеса. Под безмолвными наставлениями чужаков мастера теперь выделывали их удивительно замысловато, со множеством каких-то премудростей, так что они приобретали новый, непривычный вид. Но в деле они неизменно показывали себя несравнимо лучше прежних. В итоге легче и плодотворнее становился труд тех, для кого они были сделаны. А однажды несколько кузнецов, объединившись для совместной работы, после многодневного кропотливого труда показали соплеменникам удивительный клинок. Он был настолько острым, что перерезал просто скользившую по его лезвию шелковую ленту. Зажав его острие в деревянный расщеп, мастер согнул его почти в обруч. При этом клинок не только не сломался, но даже нисколько не погнулся и, распрямившись, принял прежнюю форму. Способ его изготовления, по словам мастеров, был настолько странным, что они долго вообще не могли понять, что они делают. Бо́льшую часть времени им пришлось потратить на заготовку для него. Изготовление самого клинка также было долгой и нелегкой работой, включавшей очень тонкую ковку и многократную закалку при разной силе нагрева. При этом мастера даже не заметили, как остались одни, и всю работу сделали сами без чьих-либо подсказок, будто она была им совершенно привычна. А она включала в себя множество хитростей и мелочей, и мастера твердо заявляли, что пропуск хотя бы одной из них повлек бы потерю качества. Эти странные знания, которых раньше у них не было и в помине, по их неуверенным словам, чужаки своими непонятными способами вложили в их головы во время своих странных и даже пугающих безмолвных наставлений. Однако плоды этих наставлений, вне всяких сомнений, того стоили.
Бесценные умения получили и врачеватели. Они приобрели необыкновенные, неведомые доселе чувства и открыли в себе способности с их помощью определять недуги. Они, находясь рядом с больным и прикасаясь к его телу, как бы проникали этими необъяснимыми чувствами в его глубины, ощущая, что в них не так. При этом некоторые недуги они лечили тут же простым наложением рук или же совершая различные движения: поглаживания, надавливания, разминания и многие другие, вплоть до ударов. При наложении рук они как-то странно напрягались, однако сами не могли объяснить, что при этом происходит. При многократном повторении этих действий недуг обычно отступал. Если же этого было недостаточно, они, кроме уже известных способов лечения, стали прибегать к новым, прежде никому не известным и совершенно необычным. Одним из них, например, было проникновение внутрь тела больного и удаление из него безнадежно больной части, когда всякое другое лечение было бесполезным. Людьми поначалу овладевал страх, и они отказывались от такого лечения. Но неизменные успехи с применением этих способов в конце концов развеяли все
