Были и такие области, в которые чужаки посвящали всех, независимо от ремесла. Главной из них было познание возможностей собственного тела и способностей управлять им. Оно позволяло укреплять его силу и здоровье, развивать умения двигаться и покоиться, сохранять и улучшать душевное равновесие, обострять чувства, усиливать и изощрять мысль. Большое место здесь занимало умение слушать себя, свои внутренние голоса, которые лишь одни могли наиболее правдиво и точно передать нужды, страдания и радости собственного тела. Умение двигаться было выделено особо, так как движение являлось основой для всех проявлений жизни, обусловливало и обеспечивало их правильное течение. И знание необходимых движений давало возможность управлять ими и рачительно использовать жизненные силы. Кроме того, умение двигаться, в высоком смысле этих слов, необходимо было везде, даже в самом простом обиходе. Да и вообще умелое, гармоничное и изощренное движение просто доставляло удовольствие. И в народе постепенно начал складываться культ движения и сопутствующих ему проявлений.
Но, пожалуй, самое большое значение умение двигаться имело для воинов. В их ремесле оно было особенно необходимым, ибо нигде больше от него так не зависела жизнь их самих и жизни многих, стоящих за их спиной. А поскольку у мирного малорослого народа не было постоянного войска и воином должен был быть готов стать каждый мужчина, искусству движения, связанному с владением оружием и ведением боя, стали вожделенно обучаться все, едва лишь твердо встав на ноги. Причем люди даже не заметили того, что чужаки уже давно предоставили их в этом деле самим себе, дав им для этого, как и в любом другом деле, лишь самое необходимое.
4Многими секретами, большими и малыми, овладели люди тогда, многое познали и многому научились. Они получили знания, намного опередившие их время. Самые искусные из мастеров были призваны чужаками проявить полученные умения и создать шедевры – непревзойденные образцы своего мастерства, в которых воплотится их творческая мысль, заключившая в себе все постигнутое ими. Шедевры эти должны были стать образцами совершенства и вершинами стремления к его достижению многих поколений их последователей. Попробовать себя в создании шедевров было предложено всем, кто сам чувствовал себя способным на это. Мастера собрались со всех земель, населенных малорослым народом, поселившись в поселке, обустроенном чужаками в пещерах в подножии одной из гор. Он состоял из мастерских и помещений для отдыха с самым скудным обиходом.
Два года мастера не показывались на равнине, два года трудились они, создавая образцы своего наследия. И все это время их соплеменники заботливо приносили к подножию горы еду и все необходимое. Они терпеливо ждали их возвращения в предвкушении каких-то невиданных чудес, совершенно не представляя, что же они создадут и какое значение оно будет иметь для всего народа. По правде говоря, они вообще плохо понимали смысл этой затеи. Создание каких-то возвышенных образцов, которые едва ли кто-то будет использовать в жизни, казалось им пустой тратой времени. И лишь один из мудрейших старцев однажды высказал мысль, долго потом шепотом передававшуюся из уст в уста: «Наверное, это нужно чужакам…» Люди, услышав ее, были крайне удивлены тем, что она не пришла в голову больше никому. А ведь она была так проста и естественна: почему чужаки вдруг стали им помогать, да еще как?! И что они хотели получить взамен? Ведь им, по всем многолетним наблюдениям, вообще ничего не было нужно. Ведь не делали же они это просто так? И теперь люди получили ответ: взамен они хотели получить эти самые шедевры. Разумеется, им для их непостижимых нужд необходимы были не простые предметы, а предметы, сделанные с особым, непревзойденным искусством.
Наконец мастера начали возвращаться. Они неторопливо, один за другим, спускались на равнину, и возвращение всех затянулось на несколько месяцев. Ко всеобщему удивлению, все свои изделия они принесли с собой, зачеркнув тем самым ответ на мучивший всех вопрос. Да еще и стали рассказывать удивительные вещи. Войдя в пещеры, они оказались в мастерских, обустройство которых было совершенно невероятным, просто сказочным, так что они, вплоть до самого конца, не верили своим глазам. Внутри пещеры выглядели совсем не пещерами. Все они были весьма обширными, правильной четырехугольной формы, с ровными полом и стенами и довольно высокими сводчатыми потолками. Мастера, никогда не видевшие ничего подобного, благоговейно озирали их изумленными взглядами. Всем им тогда пришла одна и та же мысль – что эти удивительные помещения не могут быть ничем иным, кроме как обиталищем богов или храмом для их восхваления. И конечно же плоды их труда, которым предстояло родиться здесь, не могли быть ничем иным, кроме как данью благодарности богам за все, чем они одарили людей.
Там совершенно не было огня. Вместо него они неизменно видели странный, невиданный свет, который нагревал и освещал там, где это было нужно. Его не надо было питать, как огонь: он просто светил сам по себе сколько угодно. Он возгорался и гас, когда это было нужно, становился сильнее или слабее, повинуясь особым движениям, которым обучили мастеров чужаки. Вода также была в достатке, так как в каждой пещере был родник. Воздух там все время был чистым и свежим: копоть, пыль и запахи, неизбежно образующиеся при работах, непонятным образом исчезали быстро и бесследно. Мусор же и всевозможные остатки они сбрасывали в особые ямы, в глубине которых горел все тот же свет.
Но главным, что поразило мастеров, было изобилие инструмента и приспособлений, столь разнообразных и удивительных, что мастера сразу даже не поняли, что все это приготовлено для них. Любуясь этими невиданными предметами, они поначалу даже не могли понять, для чего они все здесь находятся, и уж тем более связать их с предстоящей работой. Но едва эта работа началась, они перестали над этим задумываться, ибо работа потекла сама собой. Руки выполняли ее, казалось, сами по себе, используя весь этот невиданный инструмент, как самый привычный. Его здесь было столько, что для каждого даже самого мелкого штриха работы можно было найти самый подходящий, наиболее удобный. Приспособления же значительно облегчали и ускоряли труд мастера или вовсе заменяли его, освобождая для других работ. Еда для мастеров всегда была готова в достатке, причем они не имели никакого представления о том, кто об этом заботится. Отдых
