Сури гладила Минну по шее, не обращая внимания на разговор.
– Сури? – Персефона пихнула девочку локтем.
– Чего?
– Я сказала им, что у тебя особый дар отыскивать ролы. Можешь объяснить, как ты это делаешь?
Сури пожала плечами.
– Пустоты внизу чувствуешь иначе, чем землю или камень. Мне нравится находить место, где открывается вход. Хотя иногда я вожусь слишком долго, и Минне становится скучно. Правда, Минна?
– Мы пришли сюда, чтобы укрыться от бури, – объяснила Персефона. – Никто понятия не имел, что рол занят. Надеюсь, вы не против, ведь буря… буря…
Внезапно Персефона сообразила. Кусочки головоломки сложились: внезапность бури, приказ Арион бежать и выжженная молниями тропа, которая осталась позади них.
Она повернулась к миралииту и спросила ее по-фрэйски:
– Арион, как ты поняла?
Безволосая женщина сидела на скамье, подперев голову руками.
– Что именно?
– Ты велела нам бежать. Молния ударила так близко вовсе не случайно… Мне кажется, она пыталась попасть в нас, да?
– Да. – Арион подняла взгляд, болезненно поморщилась и потерла вязаную шляпу на голове.
– Так мы делали во время войны. – Хотя Мороз вроде бы обращался к своим спутникам, говорил он на фрэйском. – Когда фрэи нападали, мы укрывались в ролах.
– Откуда тебе знать о войне? – воскликнула Арион. – Я была совсем юной, но помню. Ты не можешь помнить! Ты наслушался чужих рассказов. Дхерги так долго не живут!
– Не называй меня дхергом, ты… ты… эльф! – рука Мороза метнулась к мечу.
При слове «эльф» брови Арион взметнулись.
– Погодите-погодите! – вмешалась Персефона. – Думаю, нам всем стоит немного успокоиться. Я убеждена, что Арион не хотела вас оскорбить. Буря слишком опасна, чтобы покидать убежище, поэтому давайте держать себя в руках. Неизвестно, сколько нам придется тут просидеть.
Наверху раздался раскат грома, вой ветра не смолкал.
Персефона присела на скамью рядом с Арион и поморщилась: ныла израненная градом спина. И еще она заметила многочисленные царапины на руках и ногах, оставшиеся после колючих кустов. Вдобавок непонятно почему болело левое ухо.
– Вы тоже присаживайтесь, – предложила Персефона троим человечкам.
Мороз и Потоп переглянулись и пошли к дальним скамьям возле светящегося камня. Дождь, разглядывающий руны под потолком, скрылся в тени. Он стоял возле стены, задрав голову, и изучал вытесанные на камне знаки.
– Извиняюсь за вопрос, но если дхе… хм, если Арион неправильно назвала имя вашего народа, то как же к вам обращаться? Я другого слова не знаю.
– Дхерг – фрэйское слово, оно означает «гнусный крот». Вам понравится, если мы будем называть вас рхунами? – спросил Мороз. – Это также фрэйское слово. Ты ведь знаешь, что оно означает? «Варварский», «примитивный», «дикий». Тебе приятно такое обращение?
Раньше Персефона об этом не задумывалась. Для нее и почти для всех представителей Десяти Кланов, из которых мало кто знал фрэйский, слово «рхун» было вполне обычным. И лишь теперь она поняла, насколько оно оскорбительно.
– Как же вы себя называете сами?
– Бэлгрейглангреане, – ответил Мороз.
Персефона собралась с духом.
– Правда? Да ведь… да ведь такое имя и не произнесешь! А что вас привело в Серповидный лес? Не помню, чтобы кто-нибудь из ваших заходил так далеко на север.
Человечки тревожно переглянулись, и Мороз прорычал:
– А вот это уже совсем не ваше дело!
Персефона начала выдыхаться. Похоже, ее попытки поддержать беседу лишь приводили их в негодование.
Буря снаружи начала стихать, теперь раздавался только шум дождя. Шелест капель приятно успокаивал, не суля никакой угрозы. «Неужели все кончилось?» – гадала Персефона. А ведь день начинался так хорошо… Ясное небо, приятная прогулка по лесу помогли отвлечься от напряженного ожидания грядущей войны. Всего пару месяцев назад фрэи представлялись людям бессмертными богами. Потом Рэйт из Дьюрии убил одного и заставил всех усомниться в их божественной сути. Пару недель спустя он победил миралиита Гриндала, на первый взгляд казавшегося всесильным, и люди поняли: фрэи вовсе не боги, невзирая на их могущество. Возмездие стало лишь вопросом времени. И все же Персефона ждала прихода армии, а не молний с неба.
– Голова болит? – спросила Сури, увидев, что Арион потирает виски.
Арион коротко кивнула и поднялась. Дхерги тут же испуганно вскочили. Арион прилегла на пол и прикрыла глаза рукой, и тогда они немного расслабились.
– Что случилось с эльфом? – спросил Потоп.
– Не разговаривай с ними! – оборвал его Мороз.
– Почему ты называешь ее эльфом? – спросила Персефона.
– Потому что они для нас и есть «кошмары», – ответил Мороз.
– Но ведь это по-фрэйски! – удивилась Персефона.
– К чему обзывать на чужом языке? Все равно не поймут.
– Ты произносишь неправильно, – поправила Арион. – Надо говорить «ильф», а не «эльф».
Персефона встала возле Арион на колени. Фрэя лежала и терла глаза руками.
– Боль настолько сильная? – спросила Персефона.
– Да.
– Могу ли я… – Персефона осеклась, потому что земля задрожала.
Все встревоженно переглянулись.
Земля снова задрожала, раздался приглушенный стук.
– Что это? – спросила Персефона.
Никто не ответил.
Дхерги вновь вскочили и встревоженно посмотрели на потолок.
Раздался еще один удар, на этот раз громче, и рол задрожал. С потолка дождем посыпали осколки породы и галька, пригасив свет зеленого камня. Персефона поднялась и подошла к Морозу, который вместе с Потопом пятился к двери.
– Удавалось ли фрэям проникнуть в ваши ролы во время войны?
Двое дхергов переглянулись с такой опаской, что ответа Персефоне уже не требовалось.
– Как они это делали? – спросила она после очередного удара, потрясшего стены.
Потолок треснул, вниз упал кусок скалы, и дождем посыпалась земля. В прогал заглянул огромный глаз.
Глава 2
Огромные проблемы
«Первый великан, которого я повстречала, был дружелюбным и любил готовить. Может, и второй тоже любил. Не знаю, не спрашивала. Трудно одновременно задавать вопросы и кричать».
«Книга Брин»Огромный глаз отодвинулся, и в уцелевшую часть потолка ударил кулак. Смуглая рука была раз в десять больше человеческой, костяшки задубелые и грязные. Персефона и остальные сбились в кучу, пятясь от сыпящейся на пол земли и камней. Еще один удар, и кулачище пробил дыру, в которую вполне пролез бы тур.
Мороз и Потоп кинулись к двери.
– Арион! – крикнула Персефона.
Фрэя все еще лежала на полу. Она приподнялась, но больше ничего сделать не успела.
В отверстие просунулись две огромные руки. Они обхватили края и разломили крышу пополам. В рол хлынули потоки солнечного света, очертив силуэт великана. Гигант стоял на коленях и копал голыми руками, старательно высунув язык. Отбросив в сторону жменю поросшей корнями лесной почвы, он сунул в нору щербатое лицо, и свет снова погас. Исполин вглядывался, будто исследуя содержимое мешка. Зеленое свечение кристалла делало сцену еще более жуткой. Узкие глазки под обрывом лба злобно выпучились. По обе стороны выдающегося носа проступали тенистые ущелья, под ним зияла впадина рта с неровными, редкими зубами, похожими на покосившиеся могильные плиты.
– Хэг-ла! – проревел исполин, обдав их горячим дыханием, пахнущим сырым мясом и земляникой.
Голова исчезла, вместо нее просунулась рука.
– Бежим! – завопила Персефона.
Мороз и Потоп уже умчались, за ними по пятам
