– В чайной комнате, – ответил незнакомый голос. Дознаватель появился неожиданно.
Кусты разошлись, пропуская невысокого, худого человека, и тут же вновь переплелись ветвями. Внешне герцог Овьелль казался невзрачным, но только до тех пор, пока не напорешься на слишком умный, холодный взгляд. На сероватом, обветренном лице привлекали только глаза. Они сглаживали впечатление от лисьего носа, от мелких шрамов-оспинок. Слишком тонкие, бескровные губы кривились в усмешке – герцог знал, насколько далека его внешность от канонов красоты.
– Как прикажете.
– У меня будет вопрос к вам, студентка фон Сгольц. – Он окинул безразличным взглядом мою сумку и добавил: – В письменной форме.
– Как прикажете, – немного удивленно повторила я. И тут меня бросило в холодный пот: может ли так быть, чтобы и Дознаватель, и Наблюдатель, желавший на мне жениться, были одним человеком?!
Оказалось, что может.
– Ваша матушка отказала мне во встречах с вами, мотивируя это вашим же нежеланием. Как правило, девицы отказывают мне после личной встречи. Вы подняли эту планку, и мне любопытно. – Герцог жестом предложил некроманту следовать вперед. – Вы знаете куда, Роуэн. Позволите предложить вам руку, маркиза фон Сгольц?
– Позволю и приму. – Я не без трепета положила кончики пальцев на согнутый локоть герцога. – Но позвольте заметить, маркиза фон Сгольц – моя мать. А что касается встреч с вами, я уже была второй женой и не считаю, что от смены хозяина меняется судьба питомца. Сейчас у меня есть шанс на самостоятельную жизнь. А продаться за золото… В моей матери погиб великий предприниматель, она продаст меня в любом случае. И в любом случае не без пользы для рода.
– Тем более сейчас ваша стоимость выросла – хорошая кровь, усилившаяся магия, – согласно кивнул герцог.
– Вот видите, как хорошо вы все понимаете, милорд.
– В контракте можно прописать все, что угодно, – проявил настойчивость Дознаватель.
– У вас уже есть жена, если я не ошибаюсь?
– Возникли некоторые сложности, – уклончиво ответил герцог.
– Милорд, наш диалог может оставить у вас впечатление, что теоретически я согласна, и вопрос в цене, – нахмурилась я. – Это не так. Я абсолютно и категорически против. Мне просто любопытно.
– Очень жаль, но все же позвольте за вами поухаживать.
– В свой первый брак я вступила по любви и истово благодарила императора-мага за оставленную лазейку – ведь только благодаря ему любящие сердца могли соединиться. Ухаживайте, но больше я в такую гнусность, как брак по любви, не вляпаюсь. Да и просто в брак.
На этих словах можно было проверять аристократическое воспитание – на месте герцога любой земной собеседник поинтересовался бы браком «по залету». И судя по выражению лица, Дознавателю тоже было интересно.
– А ребенка, случись какая оказия, воспитаю сама. И денег и сил хватит.
– Вынужден заметить, что в вашем воспитании присутствуют изрядные пробелы, – со вздохом покачал головой герцог, и мы поднялись на крыльцо особняка.
– Моим воспитанием занимался барон фон Штернберг лично, – отозвалась я.
– Пережитые тяготы – не повод забывать о приличиях.
– Вижу, герцог, характерами мы не сойдемся. Или роль женщины в подчинении?
– Разумная доля смирения еще никому не повредила. Прошу, вам сюда.
– Как прикажете, – безразлично пожала я плечами. Есть женщины, обожающие чувствовать над собой власть авторитарного самца. Я не из таких. И пусть этот мужчина похож на каменную стену – не надо, хочу, чтобы он осчастливил кого-нибудь другого.
Темноватый холл сменился приятной персиковой гостиной. Я устроилась за столиком, разложилась – учебник, конспект, блокнот, карандаш – и углубилась в мир колдовской арифметики. «Сколько капель зелья прозрения следует дать восемнадцатилетнему юноше весом в семьдесят пять килограммов, при условии что он волшебник в седьмом поколении и был проклят иссушающим проклятием». Верен щелкает такие задачки на раз. Мы с Вьюгой пыхтим по нескольку часов. И это при том, что мы, некроманты, вряд ли будем иметь дело с живыми людьми.
– Так вот какая ты, сестра по несчастью, – тонкий, хрустальный голосок вытащил меня из фантазий. Восемнадцатилетний юноша немедленно умер от передозировки зелий, а целитель скорбно указал на меня пальцем: «Она плохо училась, не пущать более к живым».
– А? – рассеянно отозвалась я, отложила карандаш, размяла пальцы и, наконец, осознала вопрос. – Нет-нет, что вы. Вам не стоит переживать по этому поводу – я отказалась.
– Отказала герцогу? – удивилась женщина, и я наконец повернулась в ее сторону.
Белокурая и синеглазая фея в роскошном платье прикусила указательный пальчик.
– Ну да, что он сделает? За волосы к нотариусу потащит? Герцог не похож на того, кого сильно заморочит отказ женщины. По крайней мере до такой степени, чтобы угрожать. Или мстить. Все это удел слабых личностей, а человек, удерживающий сразу два ответственных поста, не может быть слабаком.
– Я не думала об этом, благодарю. Вы позволили мне увидеть супруга с другой стороны, – и синеглазка исчезла так же быстро, как и появилась. А ведь ей не понравилось, что герцог задумался о второй жене. Неужто блондинка воспитывает супруга отлучением от постели?
Мир расчетов не успел меня завлечь. Влетел декан – злой как черт, то есть ракшас.
– Вы закончили?
– Если вы про домашнее задание, то нет. Если про чай – даже не притронулась и не собираюсь. Поем позже.
Кремовые пирожные с миндальным орехом пахли волшебно. Но нездоровая паранойя требовала топать в ближайший кафетерий. Или купить горячую булку с котлетой у разносчика. Но никак не лопать предложенные сладости.
– Похвальная, но крайне оскорбительная предосторожность, – неожиданно улыбнулся Роуэн.
– Друзей у меня здесь нет, – проворчала я в ответ, и некромант серьезно кивнул:
– Моя мать всегда так говорила.
– Почему в прошедшем времени?
– Потому что сейчас у нее есть друзья.
– Позволите угостить крайне не полезным для фигуры продуктом?
– С удовольствием, что это будет?
– Мясо, жаренное на углях, с толстым ломтем плоского белого хлеба. Внутри хлеба запечена смесь из пряных трав, сыра и сливочного масла. К этому блюду подают теплый салат с чесночным соусом и фасоль.
– Я сейчас погибну от слюноотделения, – простонала я, проворно собирая учебные принадлежности и закрывая сумку. – Лучшее пирожное – жареное мясо!
* * *Каждая мышца в теле противно поднывала. Связки подрагивали в самых неожиданных местах – медитация сегодня отличалась от обыденности. Профессор Ильв раздала всем яркие коврики. Ну как раздала, взмахнула рукой – и тугие рулончики рванули к своим временным владельцам. Я получила под дых, Вьюга и Кариса успели поймать. Два стона позади нас подсказали – Верен и Лий оказались, как и я, непроворными.
С невероятно изогнутой спиной, опираясь локтем на внутреннюю сторону бедра, я трепетно вслушивалась в слова профессора. Мирная осенняя дремота не спешила приходить – холодный воздух бодрил. Да и вообще, происходящее подсказывало, что оздоровительный сон на природе закончен. Каждому, кто попытался смежить веки, досталось по наколдованной осе.
– В скором времени наши занятия изменят свою форму, – говорила
