Следующим пунктом нашего путешествия стали гостиные и музыкальные салоны. В огромном особняке их имелось предостаточно. Дом многократно перестраивался. И сейчас его по площади можно было легко сравнить с небольшим дворцом.
Встреченные по пути слуги и гости дома радовали новыми цветами положительных эмоций. И уже знакомыми отрицательными.
Не обошлось и без казусов.
Сунув нос в жемчужную гостиную, мы с Бертой случайно подглядели сцену ревности. Пятиюродный кузен Витора обвинял жену в повышенном интересе к Кевину, требовал немедленно отбыть домой. Женщина не сопротивлялась. Кажется, она привыкла к нападкам мужа, потому что любила.
Да, я уже немного разбиралась в радуге положительных эмоций. Красные крылья бабочек — любовь.
Муж супругу тоже любил, хоть и проявлял это весьма странным образом.
Я была не против уменьшить количество «добрых и дружелюбных» родственников Витора в особняке. Так что, нарочито громко спросив какую-то банальность у Берты, решительно вошла в гостиную.
Мужчина увидел в этом знак свыше, не иначе. Он поспешно сообщил о вымышленных неприятностях дома, рассыпался в извинениях и потащил жену собирать вещи.
Пожелав им счастья, я решила заглянуть к управляющему. Кабинет Майлза находился в западном крыле дома. Первое, что бросилось в глаза, когда вошли в помещение, — обилие бумаг и идеальный порядок.
Что ж, вполне ожидаемо. Иначе как бы сын горничной, никогда не знавший отца, мог получить столь высокую должность? О нелегкой судьбе Майлза мне поведала Берта. Упрямство и трудолюбие были отличительной чертой нынешнего управляющего. Мальчишкой он сумел самостоятельно освоить программу колледжа. Это понравилось отцу Витора, и он оплатил учебу Майлза в престижном заведении. И даже не потребовал с подопечного слова, что тот отработает деньги, потраченные на его обучение и проживание, на благо Алистеров. Управляющий сам предложил свои услуги.
Мне нравились целеустремленность и благородство Майлза. Я бы с удовольствием с ним побеседовала, но управляющий был занят. Он искренне обрадовался тому, что я решила изучить дом, заверил: мне не о чем беспокоиться, с бумагами полный порядок. Если захочу, он с удовольствием все объяснит и введет в курс дела.
Выходя из кабинета Майлза, я позавидовала его умению себя контролировать: ни положительных, ни отрицательных эмоций я рядом с ним не увидела.
Последним местом, куда мы заглянули, была мастерская Витора. Берта долго возилась с замком, потом все же смогла открыть дверь. Несколько комнат были заставлены всевозможными механическими штуками: от игрушек до непонятных конструкций неизвестного назначения.
По словам жены доктора, хобби Витора было скорее блажью, чем серьезным увлечением. Своего рода способом отвлечься.
Я бы так не сказала. Ворота Витор демонстрировал с явной гордостью. Как свое достижение. Жаль, не поняла, чем же он так гордился.
Время ужина приближалось, и я вернулась к себе. Берта снова оставила сигнальный конвертик на случай острого желания пройтись.
Я разбудила Элизу. Мы переоделись в приготовленные сестрой платья. Я немного нервничала: смогу ли сыграть достаточно убедительно? Одно дело обычный ужин. Другое — фактически поминки. А еще меня мучило любопытство: на подобных мероприятиях принято говорить хорошее о покойном; что я услышу о Виторе? Или у мастеров теней по-другому?
В синюю столовую, самую мрачную из всех и потому наиболее подходящую для поминок, я шла слегка взволнованная. Быть вдовой Алистера нравилось все меньше. Мне обещали одно, а на деле выходит совсем другое. Вот где опять мой супруг? Обещал быть рядом, а сам исчезает без предупреждения! Хоть бы инструкции, что ли, оставлял! Этому гостю ничего не говорим, этого не замечаем, о встрече головы Кевина с вазой не мечтаем, его маман в супнице утопить не жаждем (суп жалко!).
Витор так и не появился. Впрочем, на ужине отсутствовал не только он. Тетушка Алистера извинилась за Кевина, вынужденного временно нас покинуть, потому как работа. При этом она таинственно округляла глаза — казалось, что повар случайно добавил в ее тарелку пару ложек перца. Впрочем, вполне возможно, так и есть. Двэйна навестила перед ужином кухню с инспекцией. Инспекция, похоже, удалась. Повар с дергающимся глазом лично доносил блюда, предназначенные склочной даме, до дверей и в щелку следил, чтобы, упаси предки, не перепутали. Больше ничего особенного не происходило.
В общем, зря я боялась.
Ужин отличался от обычного лишь скорбным видом гостей и редкими речами о хорошем сыне и талантливом мастере Виторе. Особенно старалась показать, как ей не хватает племянника, двэйна Софи. Она говорила много и ни о чем. Вспоминала детские годы Витора, каким он был живым мальчиком, как дружил с ее сыночком. И она действительно испытывала к нему нежность. А меня ненавидела. И не только она. Для гостей я по-прежнему была бельмом в глазу, сидящим во главе стола, напротив тетки покойного.
После ужина я сослалась на плохое самочувствие и, вцепившись в руку Эли, буквально сбежала, напоследок пожелав счастливого пути тройке гостей, решивших отбыть. От обилия отрицательных эмоций ломило виски. От долгого пребывания в закрытом магией пространстве неприятно давило на грудь.
Время тянулось нестерпимо медленно — казалось, стрелки прилипли к циферблату. Мы с Эли успели принять ванну, переодеться: она — ко сну, я — к прогулке. Наблюдая, как я мечусь по нашим комнатам, Элиза предложила мне почитать. Она успела навестить библиотеку. Мне бы тоже не помешало. Тем более сестра сказала, что там почти нет женских романов, только скучные книги.
Роман у нее не отобрала только потому, что, читая, Эли отвлекалась и становилась хоть немного счастливей, о чем говорили золотистые всполохи, вспыхивающие то тут, то там.
Витор так и не появился.
В мою голову снова закрались подозрения: а не убили ли его на самом деле? А что? Я же не знаю, куда он исчезает. Вдруг его там… того? Где он там ходит.
Чтобы себя хоть как-то успокоить и скоротать время, я отправилась инспектировать комнаты супруга. Пошла через смежную дверь. Спальня — копия моей. Светлая, большая, оформленная в бежевых тонах. Широкая кровать с резными столбиками, пара тумбочек у изголовья. Кресла, диван. Вместо туалетного столика — шкаф с книгами. Бар в углу, а у меня нет. Правильно, беременной супруге может повредить алкоголь. И камин. Тут меня тоже
