Меня заинтересовали книги; пришлось себя одернуть и продолжить осмотр.
Множество мелочей делали спальню Витора уютной и непонятной. В моих комнатах все было строго выверено и продумано. Видна рука профессионала, впрочем, как и во всем доме. Ничего удивительного, состоятельные семейства часто нанимали специалистов по интерьерам. Их услуги требовали вложений лишь в первый раз. Потом за небольшую плату знаток обстановок раз в несколько месяцев навещал хозяев, сообщал о новых веяниях, оговаривал необходимые изменения. В итоге дома выглядели вполне себе модно, а хозяйке или хозяину не нужно было вникать в выверты моды. А тут…
Как могли оказаться рядом вполне мужская черная статуэтка пегаса и салфетка, расшитая пестрыми цветами? Или откуда тут сплетенный из красной нити оберег? Все знают, что они не помогут против духов. Их простые девушки дарят как сувенир тому, кого любят.
Такое чувство, что тут жили двое — мужчина и женщина, которые очень любили друг друга.
Я задумчиво провела пальцами по боку резной шкатулки, стоящей на полке шкафа. Какая глупая! Совсем замоталась! Слуги сказали, что поселили меня в комнаты матери Витора. А тут жил его отец. И мать.
Случалось и такое.
Мои родители тоже не видели смысла селиться в разных комнатах, навещая друг друга лишь ночью. Но мама все равно держала спальню рядом с комнатами отца. Говорила, так положено. Боялась, ее сочтут чересчур развратной. Аристократам не пристало иметь знойный темперамент. Возможно, покойная двэйна Алистер думала так же.
Слуги были в курсе того, что комнаты госпожи числятся за ней лишь номинально. Почему солгали? Элементарно! Они меня не знали. Вдруг я бы сочла поведение их хозяйки неприличным?
В гостиных и эркере я обнаружила ту же картину: Витор сохранил уют личной территории родителей.
Вспомнив папу, проглотила слезы. Напомнила себе об Эли: сестра обязательно почувствует, что со мной происходит. Ей и так хватает переживаний. С папой все в порядке. Почти в порядке. А то, что за нами до сих пор не пришли, дает надежду на то, что мама не станет вмешиваться, как и обещала.
Вернувшись в спальню мужа, я на некоторое время выпала из реальности. У Алистера была любопытная коллекция книг. Жаль, большая часть оказалась заперта заклинаниями. Эфир, эфирные создания, воплощения — кажется, я знаю, чем буду заниматься в следующие дни во время отсутствия Витора!
Конечно, это не праздное сидение у камина, но с гостями я буду пересекаться редко. Мне, беременной, утомленной, простительно.
Начну сегодня ночью, сразу как вернусь с прогулки. Если к тому времени не объявится мой покойный супруг. С этими мыслями я вернулась к себе.
Горничные мне попались сообразительные, шпильку в оконной раме быстро заметили и вытащили — пришлось опять забираться на тумбочку и вколачивать новую медной статуэткой. Подставка последней моими стараниями стала снизу рифленой. Но ведь ее никто не видит, правда?
Прежде чем заниматься древолазанием, проверила Эли: сестра спала в обнимку с романом. Я заперла на ключ дверь в ее покои и спальню. То же самое проделала со своими апартаментами.
В этот раз у меня получилось прыгнуть дальше. Балансируя на покачивающейся ветке, я довольно улыбнулась. Из поместья выбралась в рекордные сроки. Испуг от моего фееричного прыжка спровоцировал появление ночного зрения, а желание нормально дышать подстегнуло ноги. К лаймовой роще я бежала, едва касаясь земли носками сапог, и за пределы поместья вылетела, словно за спиной выросли крылья.
Ветер, ночное небо, целая палитра запахов — все дурманило, заставляя радоваться. Мечтать о полете. Как во снах и в том, выдуманном воспоминании!
Наверное, именно поэтому я особенно остро ощутила внезапно появившуюся тревогу, разлившуюся вокруг. Гуляющий по вершинам деревьев ветерок внезапно затих, замолчали лягушки и ночные птицы. Унылый крик совы вдалеке прозвучал зловеще. Неожиданно налетевший порыв ветра принес не зной летней ночи, а странный, неизвестно откуда появившийся холод. Будто зимой потянуло.
Мне бы развернуться и убежать, но я не смогла. Потому что поняла: где-то там сейчас происходит что-то нехорошее. И я не смогу уйти, не попробовав помочь.
Первой я увидела мертвую лошадь. Она лежала головой в реке.
Я вцепилась пальцами в вырез блузки: резко стало не хватать воздуха, казалось, он стал вязким и никак не хотел затекать в легкие; перед глазами стояли тела других растерзанных животных и кучера.
Хозяину этого коня повезло. Мужчина, припадая на правую ногу, бежал к поселку. Человек боялся, но боролся с собой. Зажимал рану на боку и несся что есть духу!
А по ту сторону моста, в ивняке, серела шерсть.
Я присмотрелась и чуть не закричала. Монстр, тот самый, которому я помешала убить оборотницу, склонился над чьим-то телом. Нет, не телом. Его жертва была жива — мужчина в одежде, изорванной в клочья, сжимал в руке кинжал.
…Поляна, освещенная луной… клыки… шерсть цвета лунного света…
Я закусила костяшку пальца, поспешно отогнала нахлынувшие воспоминания. Иначе не справлюсь со сковавшим мышцы страхом.
Никаких мыслей в голове. Лишь желание успеть.
Быстрое движение вперед, на грани сил.
И мир, на мгновение ставший другим, размытым.
Длинные клыки промелькнули у лица. Мои пальцы вцепились в плечо мужчины.
Рывком на себя.
Лунная шерсть…
Снова накативший ступор. И мысленный вопль: «Габи, очнись! Она не лунная! Она серая! Серая!»
Мелькающие деревья, ветер, закручивающийся вокруг воронками. Яростный вой позади. Ответный — из деревни.
Оборотни! Мужчина добежал! Спасся! Вся стая вышла на защиту поселка! Монстру не справиться.
Мне бы остановиться, оставить раненого. Не могу — пока оборотни его найдут, пока приведут доктора, они не успеют.
Изгородь — не изгородь.
Как перетащила мужчину через нее, помню смутно.
Было очень трудно и страшно. Я боялась задеть раны, поцарапать его о колючки.
Ласково светящиеся окна, женский и мужской силуэт.
Я опускаю ставшую невероятно тяжелой ношу на газон. Плечо занемело, шея болит, руки мелко подрагивают. Подбегаю к окну, стучу.
— Доктор! —
