И я поняла! Это было невероятно!
Но на удивление и испуг от того, что предстоит сделать, не было времени. Я всего лишь шаловливый летний ветерок, мне не удержать вендиго, обернувшегося серебристым зимним бураном и пытающегося вырваться из силков чувств.
Придется поторопиться!
По частичке, по крупице я вынимала из больно кусающей за пальцы метели то, что осталось от души Берты, соединяла, сплетала с теплом и грустью, связавшими меня и ее. Ведь пока есть хоть один целый кусочек души человека, остальное можно вернуть. Увы, сам дух такого не выдержит, даже такой древний и могучий, каким была моя вендиго.
Жаль, спасти можно только тех, от которых еще что-то осталось.
Я бы хотела дать возможность возродиться не только душе Берты, но и другим жертвам духа.
Лунное серебро вспыхнуло последний раз и растворилось в вихре из алых бабочек, нежно-голубых птиц и белоснежных перьев. Закрутив меня вихрем, эмоции исчезли. Оставили один на один с грустно улыбающейся призрачной Бертой. Печально вздохнув, женщина стала облаком и растворилась в легкой дымке других облаков, окрашенных алыми лучами восходящего солнца.
Оглядевшись, я с удивлением заметила, что вишу над крышей особняка. Видимо, нас с вендиго вынесло из дома. Буквально!
Я смотрела на недовольно ворочающегося духа особняка. Старику не нравилось то, что происходило внутри. Ни в эфире, ни в тенях. Суетились лохматые домовые. Их было несколько, по одному на каждое крыло дома. Выглядывали из окон странные шестиглазые кошки и огненные ящерицы. Все, кто так или иначе мог соприкоснуться с реальным миром, волновались за материальных обитателей.
Об этом не написано в книгах, но духи прекрасно видят наш мир. Они живут и тут, и там. В нем и одновременно вне него. И вне полосы теней, где сейчас в размытом черном мареве происходило страшное. Витор бился с доктором, точнее, с духом вендиго, много лет скрывавшимся под его личиной.
Но что могут сделать духи?
Да ничего, по сути. Вспыхнет огонь в камине, или качнется люстра, или эфирии всколыхнут занавески.
Ошарашенная открытием, я так и не поняла, в какой момент оказалась в кольце духов ветра. Закружив меня в хороводе, они звали с собой, радовались моему возвращению, заверяли, что там, в мире живых, все разрешится и без меня. Ведь тут так хорошо, нет болезней, нет старости. Есть лишь полет, свобода!
Эфирии погибают? Нет. Победив духа, они возвращаются к сестрам.
Я отрицательно помотала головой.
Эфирии грустно вздохнули, переглянулись и затолкали меня в тень. Где я долго не задержалась — меня пулей выкинуло в реальный мир. Со всего размаху приложило спиной о паркет. Ушиблась прилично, но я была благодарна духам ветра за помощь. Иначе тень не пропустила бы! Я лишилась способностей, увы. А обычному человеку нет места в тенях.
— Габи! Габи! — Голос Эли звенел от слез. — Габи?!
Я с трудом открыла глаза. Голова гудела, раненое плечо горело. Но это были такие мелочи. Элиза, заплаканная, бледная, кусающая дрожащие губы, смотрела на меня испуганно и растерянно. Эли… Эли? Получилось!
— Габи! Он исчезает! Он победил его! Но он исчезает! — дрожащая рука сестры показала куда-то в пустоту.
— Кто? Кого? — осипшим голосом прохрипела я.
Я валялась на полу спальни, рядом на коленях сидела Элиза. За ее спиной, раскинув руки, лежал Кевин. Он был без сознания. Вендиго удалось его оглушить.
— Витор?! — Я рывком села. — Где он?!
— Там! В тени! Я не могу его вытащить! — Эли снова неопределенно махнула рукой. — Он почти растворился!
— Ты можешь ходить тенью? — Я судорожно соображала, искала решение и не находила.
Я — якорь Витора. Но никто не объяснил мне, как его вытаскивать, если он застрял там, а я тут!
— Могу, — кивнула Эли. — Такое бывает у тех, кого спасают эфирии. Это было в воспоминаниях духа. — Сестра смутилась. — Когда он почти меня победил, я вспомнила, как видела его глазами папу, и попыталась сделать это сама. У меня вышло, но не так.
Я покивала: не важно, потом разберусь. Сейчас надо спасти покойного мужа, пока он не стал действительно покойным. На глаза попался Кевин.
Добравшись до него ползком (ноги не держали), трясущимися руками попыталась растолкать.
— Может, чарами? — предложила Эли, воспользовавшаяся тем же способом передвижения.
— Магия вернулась? — Глупый вопрос: способности сестры блокировало зелье, а не дух. — Давай!
Элиза кивнула, чуть не свалилась на пол. И присветила в грудь Кевина небольшой молнией. Мастер сипло выдохнул, выругался, открыл глаза. Взгляд был мутным, но вполне осознанным.
— Сможешь вытащить Витора из тени? — прохрипела я, взмахом руки привлекая внимание мужчины.
— Нет! — прошептал Кевин. — Ты его якорь — тащи.
— Как?
— Представь, что хочешь его видеть, и тащи… — Кевин прикрыл глаза. — Эли, в стене тайник, принеси мне тоник… за картиной…
Хочу видеть? Я — его? Да! Я очень хочу его видеть! Просто придушить готова, как хочу видеть! Самоуверенный лживый одиночка! Не доверяющий никому! Помешанный на чести семьи аристократ! Косорукий изобретатель, чтоб тебя!
Два! Два вендиго в поместье! А он не вызвал подмогу!
Авантюрист! Аферист!
Где же ты?!
В какой-то момент к злости и страху примешались нежность и тоска. Я безумно боялась, что не смогу достучаться до Витора. Не успею. И случилось то же, что произошло в ночь нападения на карету. Мир вокруг неуловимо изменился.
И, вопреки всем законам и предупреждениям, я не просто увидела раненого, почти растворившегося в тени мужа, но и смогла подойти к нему и буквально вытащить в реальный мир.
Тень сопротивлялась нахальному вторжению, старалась не пустить, но потом сдалась, словно обнаружила, что ошиблась. И даже, как мне показалось, помогла вернуть мужа.
Полупрозрачный, он все еще растворялся в тени, хоть и лежал на вполне материальном полу.
— Возвращайся! Немедленно! В нашем договоре нет твоих похорон! — прошептала я,
