– Ну ничего, сейчас мы «фрицев» расшевелим, – заявил замполит гвардейской роты. Он завозился с радиоаппаратурой, накинул клеммы на аккумулятор и щелкнул тумблером.
Мерные удары метронома, усиленные аппаратурой, разнеслись над пустынной Привокзальной площадью. После седьмого удара прозвучала записанная по-немецки фраза: «Каждые семь секунд на фронте погибает один германский солдат». Затем метроном снова отсчитал семь секунд, и сообщение повторялось. Так продолжалось по десять-двадцать раз, а потом над немецкими позициями звучала мелодия танго.
Жестокий финт, но действенный. На этот раз хватило всего четырех повторений, чтобы у гитлеровцев, что называется, «сорвало крышу»! Психологический прием «Таймер – танго» сработал безукоризненно и сейчас. Атака началась со шквального минометного огня. Стреляли шестиствольные «скрипачи» – так прозвали наши солдаты реактивные минометы Вермахта «Nebelwerfer-42». При стрельбе они издавали характерный воющий звук, за что и получили такое название у красноармейцев. Но защитники вокзала своевременно попрятались в укрытия. А наблюдатели умудрились еще и засечь позиции шестиствольных «скрипачей» и передали находящимся за волгой артиллеристам. Те ответили мощным ударом гаубиц Резерва Главного Командования.
Но остановить «е…нувшихся умом» гитлеровских вояк было не так-то просто. Они выползли, словно тараканы в серой униформе – буквально из всех щелей, развалин, подвалов! И ринулись в самоубийственную атаку.
– Зомби-апокалипсис какой-то, б…дь! – лейтенант Ракитин прицелился из компактного автомата. – Пулеметчики – огонь!
Но все остальные солдаты восприняли только вторую часть фразы «попаданца». Зато исполнили ее быстро и четко. Привокзальную площадь снова залило раскаленным свинцом и кровью.
* * *Но вскоре в отдалении послышался еле различимый за звуками непрекращающихся городских боев гул. Эта угроза была куда как опаснее.
– Тревога! Воздух! – Виктор кубарем скатился с третьего этажа и приказал радисту: – Вызывай наши броневики, пулеметчикам – отражение воздушного нападения!
– Есть!
Ахнули первые взрывы бомб. Самолеты с паучьими крестами на крыльях вились над железнодорожным вокзалом, как воронье. Сбросив смертоносную ношу, «Юнкерсы-87» проносились над самыми головами защитников Сталинграда, поливая их огнем крыльевых пулеметов. А на выходе из пикирования все на земле расстреливали хвостовые стрелки-радисты.
Виктор вместе со всеми защитниками железнодорожного вокзала судорожно вжимался в горячее каменное крошево, шепча проклятья стервятникам. Он ощущал каждой клеточкой своего тела абсолютную беспомощность перед атаками с воздуха. При каждом взрыве бомбы «попаданец из Донбасса» еще сильнее вжимался в свое ненадежное укрытие, вспоминая, что точно так же спасался от обстрелов и беспощадных бомбардировок украинской авиации в 2014 году. Сейчас на крыльях пикировщиков были черные кресты, а тогда на бортах боевых вертолетов «Крокодил» – сине-желтые трезубцы. Однако суть была одна – стервятники, кем бы они ни были, уничтожали все живое.
Но навстречу заходящим на малой высоте, с бреющего полета, ненавистным «Юнкерсам-87» развернулись стволы пулеметов. Небо изорвали на сверкающие лоскуты огненные очереди раскаленного свинца. Вот пулеметчик за тяжелым ДШК выбрал упреждение, вынеся паутину коллиматорного прицела чуть вперед и вбок. И нажал на гашетку. Крупнокалиберные, 12,7-миллиметровые пули хлестнули по левой плоскости «Лаптежника», одна из нескольких десятков, бронебойно-зажигательная продырявила топливный бак. Стервятник Люфтваффе исчез в огненном вихре взрыва.
Другой бомбардировщик спикировал на здание вокзала, неся под брюхом двести пятьдесят килограммов тротила, заключенного в оболочку из сталистого чугуна. Но поперек его курса спрессованный скоростью воздух рассекли спаренные плети пулеметных очередей. Пилот не смог перетянуть ручку управления, и «Лаптежник» рухнул за полотном железной дороги. Чудовищный взрыв разметал своих же пехотинцев и превратил в горящую груду металла немецкий грузовик.
Защитники сталинградского вокзала вжали головы, прячась от мощной ударной волны.
Потеряв с ходу сбитыми два самолета, стервятники Вольфрама фон Рихтгофена поостереглись бомбить район вокзала. А если и сбрасывали свой смертоносный груз, то только с больших высот и не прицельно. Честно говоря, такая «бомбежка» приносила вреда больше немецкой пехоте, чем советским воинам – защитникам вокзала Сталинград-1.
* * *А вот немецкая артиллерия «доставала» гораздо больше. Под прикрытием заградительного огня несколько раз гитлеровцы пытались прорваться через площадь к зданию сталинградского вокзала. Но всякий раз оккупантов встречал огненный вал защитников – гвардейцев и воинов НКВД. Установленный на бронированном грузовике тяжелый пулемет ДШК теперь бил не по самолетам, а по наступающей пехоте. Крупнокалиберная «коса смерти» выкашивала ряды гитлеровцев чудовищным свинцовым серпом. Мощные 12,7-миллиметровые пули раненых не оставляли.
Когда по широкой Коммунистической улице в очередной раз пошли немецкие штурмовые самоходки и танки, по ним ударили три тяжелых «Клима Ворошилова», которые оставались в засаде в районе вокзала. Советские танкисты имели абсолютное превосходство по огневой мощи и броне.
Защитники железнодорожного вокзала держались, несмотря на яростные атаки гитлеровцев. Ожесточенные уличные бои за Сталинград научили ценить время. Стоило защитникам города продержаться несколько лишних минут в невыносимых условиях, когда, казалось, напряжение достигло предела человеческих сил, – и это уже решало исход жестокого боя в нашу пользу. Упорным, на грани невозможного сопротивлением и немыслимой стойкостью и смелостью советские солдаты изматывали гитлеровцев. Очень часто даже не минуты, а секунды играли решающую роль!
* * *Начало смеркаться, обстрелы и яростный натиск гитлеровцев заметно поутих. И лейтенант Ракитин стал собираться на задание. Его бойцы привычно и сноровисто набивали магазины к пистолетам-пулеметам патронами из припасенных в грузовиках цинков. Рассовывали гаранты и ножи. Снайперы вновь достали из кобур длинноствольные револьверы-карабины с глушителями.
– Ты куда собрался, лейтенант? – поинтересовался командир третьей роты гвардейского батальона.
– Наша разведка засекла активность немецкой артиллерии в «Заполотновском» районе. К утру они развернутся и начнут нас долбать, что называется, по полной. Вот я и решил их «пощипать» маленько, – ответил Виктор Ракитин, натирая смешанной с ваксой пылью лицо и руки. Белыми оставались только белки глаз и зубы. Форменный негр!
– Да, мысль дельная. А где они артиллерию-то разворачивают?
– На улице Свирской, как раз в Дзержинском районе.
– Ну, ни пуха тебе, лейтенант!..
– К черту!
* * *Батарея 105-миллиметровых орудий была развернута с немецкой педантичностью. Расчеты обустраивали позиции в огородах частного сектора, рыли капониры для складов снарядов. В развалинах и уцелевших подвалах домов обустраивали укрытия на случай контрбатарейного обстрела. Советская артиллерия Резерва Главного Командования с левого берега Волги била мощно и прицельно. Русские «боги войны» заставили себя уважать!..
Внезапно сразу несколько часовых на позициях немецких гаубиц упали замертво. Звуков выстрелов никто не слышал. Потом из темноты материализовались стремительные тени, в руках у них были «Наганы» с глушителями. Но когда поднялась тревога, бойцы НКВД встретили врага плотным сосредоточенным огнем пистолетов-пулеметов Судаева. Советские разведчики действовали стремительно. Пока одна группа под командованием лейтенанта Ракитина завязала ближний огневой бой, вторая команда под началом старшины Хрящева занималась тем, что уродовала немецкие 105-миллиметровые гаубицы. Для этого было не много нужно – в раскрытый затвор
