Виктор в очередной раз вскинул пистолет-пулемет Судаева и дал короткую очередь по молодому офицеру. Видимо, это и был командир немецкой гаубичной батареи.
* * *Действительно, молодой обер-лейтенант Виганд Вюстер командовал этим артиллерийским подразделением. Он выжил и получил отпуск по ранению. Но все же Виганд Вюстер вскоре вернется уже в окруженный советскими войсками город на Волге. В конце января 1943 года обер-лейтенант попадет плен, выживет в советских лагерях для военнопленных. А после войны напишет мемуары «В аду Сталинграда». Ту самую книгу, которую когда-то, спустя более чем полвека – в 2014 году, прочтет молодой студент-историк из Донецка. Тот самый «попаданец» Виктор Ракитин.
Интересно, что бы сказал по поводу такого пространственно-временного парадокса великий Альберт Эйнштейн?..
Глава 9
Затишье перед бурей
– Живой, чертяка! – старший майор Госбезопасности Воронин крепко обнял Виктора Ракитина.
– Вроде бы да… – растерянно ответил Виктор, – лейтенант после почти недели непрерывных боев выглядел как огородное пугало. Гимнастерка изодрана до неузнаваемости, на голове намотаны грязные бинты с потеками засохшей крови – зацепило в рукопашной вскользь… – Товарищ командир, задание выполнено. Центральный железнодорожный вокзал наш. Гитлеровцам на этом направлении пробиться не удалось.
– Молодцы! Какие молодцы! Всех, и живых, и погибших, представим к наградам. А пока – отдыхайте, набирайтесь сил.
Для лейтенанта Ракитина последние несколько суток слились в один кроваво-огненный кошмар. Гитлеровцы атаковали со страшным натиском. Обгоревшая, полуразбитая коробка здания железнодорожного вокзала Сталинград-1 переходила из рук в руки пятнадцать раз! Но все равно осталась за советскими воинами.
Хотя сам Виктор, будучи «попаданцем» и студентом-историком, к тому же помнил в «своей реальности», что немцам все же удалось выбить наши части из разбитого здания вокзала. Но здесь и сейчас защитники Сталинграда выстояли!
Центральный железнодорожный вокзал находился на острие главного удара гитлеровцев. Но вся широкая улица Коммунистическая была завалена трупами в серой униформе «фельдграу». Словно баррикады застыли обгорелые остовы приземистых немецких штурмовых орудий, угловатых танков, вытянутых полугусеничных бронетранспортеров. Три советских бронированных монстра «Клим Ворошилов-1» из 133-й танковой бригады переколотили почти половину танкового полка Вермахта!
А немецкую пехоту покрошили с фланга пулеметы бронированных грузовиков мотоманевренной группы лейтенанта Ракитина. Особенно «постарался» крупнокалиберный ДШК. Услыхав рев этой скорострельной машины смерти, уцелевшие пехотинцы Вермахта в панике бежали – тульское оружие сломило легендарную прусскую стойкость.
Ожесточенные уличные бои, доходящие порой до яростных рукопашных схваток, шли уже буквально по всему Сталинграду. Но уже 15 и 16 сентября советские войска нанесли мощный контрудар. В этом ударе центральный железнодорожный вокзал Сталинград-1 использовался, как своеобразный плацдарм. От него и «гвоздильного завода» атака советских войск смела гитлеровцев в центре города и на набережной Волги. Мамаев курган тоже остался за нами, теперь артиллерийские корректировщики на склонах господствующей высоты смогли точно наводить удары краснозвездных бомбардировщиков и штурмовиков, мощных гаубиц и реактивных «Катюш» с левого берега великой русской реки.
Но все же Дзержинский, или, как его называли военные, «Заполотновский», район за полотном железной дороги оставался в руках гитлеровцев. К концу сентября активность боевых действий заметно упала, по сравнению с августом и сентябрем, но война все равно тлела на изувеченных улицах полуразрушенного города Сталина.
* * *Между тем осень прочно вступила в свои права. Дождей здесь было немного, сказывался сухой, резко континентальный климат. Но похолодало довольно резко. Злой колючий ветер тоже не давал покоя.
Бойцы мотоманевренной группы лейтенанта Ракитина не бедствовали. Они устроились в подвале старого и крепкого купеческого особняка, построенного еще когда Сталинград назывался Царицыном. В сам дом попал немецкий снаряд, обрушив и крышу, и стены, а вот довольно просторный и глубокий подвал устоял. Солдаты приладили дверь, сколоченную из снарядных ящиков, внутри снесли кой-какую уцелевшую мебель из окрестных разбитых домов, сколотили из тех же снарядных ящиков и подручных материалов двухъярусные дощатые нары. Фронтовой народ вообще во все времена отличался способностью быстро обустраиваться на новом месте.
Виктор вспомнил о том дне, когда он вместе с оставшимися людьми вырвался из адской огненной круговерти. Тогда старший майор Воронин, его непосредственное начальство, распорядился – все рапорта потом, сначала – баня! Опытный командир, он понимал, что людей надо беречь.
Ее устроили на берегу Волги в таком же подвале разбитого дома. Натоплено здесь было – будь здоров! Какое же это было наслаждение: соскрести с себя грязь и пороховую гарь, попариться, похлестать себя и сослуживцев бережно заготовленными березовыми вениками! Радость солдатская – хоть на миг забыть о жестокой войне…
После бани солдатам выдали новое обмундирование, чистое белье. Комплект одежды дополняли серые и колючие канадские свитера грубой вязки. Уже существенно похолодало, так что помощь союзников пришлась как нельзя кстати.
Распаренные бойцы вернулись к себе в подвал, который они прозвали «Ночлежкой одиноких чекистов». А там и время обеда подошло. Котелок дымящихся щей с мясом, на второе – наваристая гречневая каша с американской «ленд-лизовской» тушенкой, копченое сало, лук, черный хлеб. Кстати, лук и чеснок, как и нарезанный ломтями черный хлеб, повара выдавали без ограничений. Лук и чеснок были естественным средством профилактики от простуды, которая грозила с наступлением холодов. Также каждому полагалось по сто граммов спирта и стакан чая с кусковым сахаром.
Раз в несколько дней всем, без исключения, военным выдавали витаминные таблетки и противный, но необходимый рыбий жир. Нужно было восполнять энергию, которая почти ежедневно тратилась в боях. Этот процесс был поставлен на строгую научную основу. Не зря в Красной Армии был самый высокий процент возвращенных в строй бойцов.
Даже в самый разгар боев советское командование не забывало о снабжении войск. Паек не урезали, каждый день кормили горячим, вовремя меняли одежду и белье красноармейцам, устраивали банные дни. И это все – в страшнейшей мясорубке Сталинградской битвы! Можно только представить, каких трудов это стоило службе тыла. А служба кашевара так вообще – тяжелее, чем у многих. Еще до зари нужно встать, наколоть дров для полевой кухни, приготовить завтрак на целую роту или батальон, помыть и почистить огромные казаны, а там уже и время к обеду подходит, и снова – дрова и готовка, а потом все убрать-помыть, а потом – еще и ужин приготовить. И всем все по нормам выдать!.. А чуть какая оплошность – военная прокуратура тут как тут: нарушаем-обвешиваем, по штрафной роте соскучились,
