Фасс посмотрел на нее:
– Ты просто невозможна!
– Люди, они такие, – согласилась Грета и потянула его за локоть. – Давай двигаться.
* * *Пока она расхаживала туда-сюда и спорила по телефону, Фаститокалон позволил своим векам полузакрыться, а остальным чувствам – успокоиться, а потом растечься в стороны, плавно, словно масло по камню, воспринимая не только этот план реальности, но и несколько вышележащих, где он мог ощущать не больше чем физические объекты в трехмерном пространстве. След существа, напавшего на Грету, уже был давним – настолько давним, что покрылся следами сотен других живых существ, однако ему была присуща особая прогорклая острота, которая привлекла внимание Фасса. Он не шевелился, пропуская голос Греты только самым краем сознания, почти целиком сосредоточившись на этом следе.
На самом деле Фаститокалон даже немного почувствовал само нападение на нее – через контакт с ее разумом: ему было не слишком ясно, что именно происходит, но резкий всплеск яркого ужаса определился безошибочно. Не успел он понять, что ему с этим делать – и возможно ли хоть что-то сделать вообще, – как ужас сменился тем, что он привык считать ее функциональным режимом, и он понял, что Грета… если не в полной безопасности, то хотя бы в этот момент ей ничто не угрожает. Тем не менее успокоиться он сумел далеко не сразу.
Теперь Фасс вел Грету по следу нападавшего, стараясь не думать о том, насколько явно она была потрясена, в кои-то веки увидев часть его демонической сущности. Всплеск страха исчез почти мгновенно, сменившись сначала угрюмостью, которую он хорошо помнил по ее детским протестам, а потом (немного пугающе) почти полной копией решительности ее отца – и она снова перешла в функциональный режим. Достаточно неприятно было и в тот раз, когда он не знал причины происходящего; сейчас же видеть ее шок и знать, что это его вина, было гораздо хуже. Порой Фаститокалон остро ощущал потерю Уилферта Хельсинга: это Уилферт должен был за ней приглядывать, а не он.
След вел через Прайори-Парк на юго-запад, к Бэррингтон-роуд. Выйдя на улицу, он ненадолго потерял цепь: слишком многое произошло с той поры, как существо здесь прошло. Он привалился к фонарному столбу, игнорируя вопросы своей спутницы, и снова скользнул в верхние планы, отчасти теряя при этом свое зримое присутствие, но поддерживая максимально действенное поле общей незаметности. Наверху отвлекающих моментов было меньше, и не надо было обращать внимание на такие вещи, как здания и машины: все это было ограничено основным материальным планом. Здесь он мог видеть (ощущать) суть людей, подпись их пневмы – то, что в предыдущие эпохи назвалось бы их душами. След напавшего на Грету моментально вновь стал заметен как яркая и немного ядовитая голубизна.
Существо вышло здесь из парка, постояло, а потом двинулось на юг… но не по улице. Фаститокалон видел смутные очертания зданий и улиц, но след игнорировал их: он проходил под препятствиями.
Фаститокалон вернулся на основной материальный план, снова став полностью видимым, – и на этот раз не забыл держать глаза закрытыми, пока не прошел эффект обратной связи. Грета теребила его за руку и что-то говорила: он постепенно подключал обратно все свои чувства.
– …Меня пугаешь, – говорила она. – Приходи в себя, Фасс, не устраивай мне такое сейчас.
Фаститокалон глубоко вздохнул – его легким стало холодно и больно – и открыл глаза, оранжевый свет потух. Он обнаружил, что Грета смотрит на него одновременно встревоженно и раздосадованно.
– Сюда, – сказал он. – Мы не сможем идти точно по следу, но я его снова нашел: след стал четким. Извини. – У них под ногами чугунный люк скрывал тихий плеск и звон воды: ливневая канализация. – Оно ушло под землю, – пояснил Фаститокалон, ковырнув носком ботинка чугунную крышку. – В туннели. Вот где они прячутся. Вот где они прятались все это время.
Забыв обо всем, что собиралась сказать относительно того, как он до жути перепугал ее своими фокусами с периодическим исчезновением, Грета округлившимися глазами уставилась сначала на чугунный диск, а потом на Фаститокалона.
– В канализации?
– В темных переходах под городом, – подтвердил он, плотнее кутаясь в пальто Ратвена. – В канализации, в туннелях – в подземных коммуникациях. Пошли: погода лучше не становится, а я уже нашел его след. Посмотрим, где оно побывало.
* * *Спустя два часа продрогшая, промокшая и ужасно злая Грета стояла на углу Сент-Панкрас-вей и Кэмден-роуд, переминаясь с ноги на ногу и шевеля пальцами ног в попытке вернуть им чувствительность. Они шагали без остановки с того момента, как ушли с Крауч-Энд, и хотя двигались не слишком быстро (приходилось время от времени останавливаться, чтобы Фаститокалон снова сориентировался и прибег к тем пугающим методам, которые отказывался комментировать, сказав только: «Это связано с планами бытия»), неприятная, холодная и пасмурная погода сделала это предприятие решительно безрадостным.
Сейчас Фаститокалон ходил небольшими кругами, крепко зажмурившись, что должно было бы привлечь к ним гораздо больше внимания, чем оказалось на самом деле. Даже Грете трудно было толком его разглядеть, а ведь у нее было преимущество: она точно знала, что Фасс здесь. Она решила, что он, скорее всего, передает сигнал «не замечайте меня», или окружил себя полем ощущения «это не моя проблема», или делает еще что-то в том же духе. Не то чтобы она имела хотя бы малейшее представление, как он это делает, не то чтобы на вопрос «как» можно было ответить, не то чтобы она была в курсе, какие еще неизвестные ей магические способности он имеет, но…
– О! – произнес Фаститокалон. Обернувшись, она увидела, что выглядит он очень больным. Глаза снова вернули себе то оранжевое свечение, но на этот раз оно показалось ей не таким заметным… А может, она просто начала к нему привыкать. – Там – больше одного.
– Оно повстречалось с друзьями?
– Не думаю, – ответил Фаститокалон. Оранжевый был единственным цветным пятном у него на лице. – Нет, скорее, они его там догнали. Там… – Он махнул руками в раздраженном жесте человека, пытающегося объяснить сложный момент на языке, которым плохо владеет. – Там у подписи нюансы. Я ощущаю по крайней мере еще троих, помимо нашего парня, и у них у всех мерзкий синюшно-голубой цвет и отвратительный запах, но… наш блекнет, а потом проявляется уже другим. Затухающим. Это… по-моему, они его нашли, куда-то уносили, а потом вернули обратно изменившимся. Оно очень близко.
Грета невольно содрогнулась, чувствуя, как у нее на руках волоски встают дыбом.
– Оно близко от нас? Прямо сейчас?! Под улицей?
– Нет, – сказал Фасс. – Оно было внизу… но сейчас оно на поверхности, готов поклясться, – и очень близко. Нам сюда.
Он снова зашагал в западном направлении по Кэмден-роуд
