– А зачем в бомбоубежище такой выпрямитель? – заинтересовался Крансвелл.
– Большая часть электрооборудования там работала на прямом токе. Моторы лифтов, вентиляторы и так далее. Я не понимаю только, как это он после стольких лет все еще работает?
– Вы сказали, что помещения использовали как склады, – вступил в обсуждение Варни. – Значит, людям понадобилось бы включать свет, чтобы добраться до того, что там хранится.
– Наверное. – Ратвен расправил плечи. – Так. Нам надо бы пойти и что-то предпринять, верно?
– Погодите! Давайте подумаем о практических аспектах вопроса. – Фаститокалон откашлялся и поморщился. – В особенности об ультрафиолете. Даже без фанатичных монахов и их покрытых ядом кинжалов, достойных романов хоррор, вы, Ратвен, не сможете приблизиться к этой штуке. Сэр Фрэнсис не так уязвим для солнечного света, как вы, но тем не менее и для него свет представляет собой немалую проблему.
Ратвен изумленно воззрился на него.
– Вы прекрасно знаете, что я не сгораю на солнце. Эта версия возникла только в 1922 году, у Мурнау[8].
– Вам неприятен прямой солнечный свет, и вы не можете долго на нем находиться, не заработав сильной мигрени и не став ярко-розовым на всех открытых местах, – возразил тот. – И я даже видел вас с солнечным отравлением в семидесятые, а это притом, что атмосфера поглощает большую часть ультрафиолетового спектра Солнца. Эта штука испускает гораздо большее излучение. Посмотрите, что стало с обычными людьми. Помните ожоги? Вам это будет решительно не на пользу.
– Намажусь солнцезащитным кремом, – парировал Ратвен. – Если вы подумали, что я отпущу вас с Варни туда одних, Фасс, то вы сильно ошиблись. Это мой город, черт подери.
– Фаститокалон прав. Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы с вами что-то случилось, ло… Ратвен, – поддержал его Варни. – Если это в моих силах, то мой долг – самому прекратить это безобразие. Именно я принес беду к вашим дверям.
– Это общая проблема, Варни, а не лично ваша. Я здесь уже больше двухсот лет и не собираюсь устраниться и прятаться, пока все станут меня защищать.
Фаститокалон откинулся на спинку кресла, растирая глаза. Его все еще беспокоили пальцы, и он с тревогой ощущал, что влил в Хейлторпа больше энергии, чем поначалу собирался.
– А мы не могли бы перенести этот геройский спор на потом? – вопросил он. – А еще лучше – на никогда. Никогда – меня вполне устроило бы. Учитывая опасность, которую представляет выпрямитель, нам надо действовать организованно. Прежде всего надо разобраться с ним. Думаю, если объект, распространяющий власть, будет физически уничтожен, влияние на монахов прервется, однако добраться до него будет непросто.
– Я тоже пойду! – заявил Крансвелл.
Все взгляды обратились на него.
– Нет, – решительно отрезал Ратвен. – Не смешите меня. Вы в это не полезете.
– Я серьезно, – сказал Крансвелл, из голоса которого исчезло все легкомыслие. – Я совершенно уверен, что вы, ребята, можете подчинить меня настолько, что я понятия не буду иметь, что происходит, и оставить меня здесь, пока будете играть в самопожертвенный теннис под городом, но, Ратвен, сразу хочу вам сказать: если вы так поступите, то все мое доверие к вам закончится. И все доверие моей семьи к вам – тоже. Это сколько поколений дружбы вы собираетесь похерить? Три? И что, для вас эта дружба лишняя?
Ратвен запустил пальцы в волосы, впервые на памяти Фаститокалона полностью их растрепав. Он казался мрачным и старым – гораздо более старым, чем обычно. Его лицо под спутанными волосами стало абсолютно бесцветным, за исключением серебра в глазах.
– Фух! – выдохнул он. – Чтобы вся вселенная провалилась в тартарары! Ладно. Вы можете в этом участвовать, но вы ни в коем случае не должны сходиться с кем-то из этих сумасшедших в открытой рукопашной.
– Надо надеяться, что никому не придется этого делать, – сказал Фаститокалон. – Сначала нам надо найти выпрямитель. Найти и сломать, или отключить – или как-то прикончить тот свет и силу, которые от него исходят. Мне наплевать, насколько вы полны решимости, Ратвен: вы практически ничего не сможете сделать, когда окажетесь прямо перед этим источником.
– А как насчет шелка?
Все снова посмотрели на Крансвелла.
– В каком смысле «как насчет шелка»? – переспросил Ратвен.
– Шелк – это изолятор. – Он пожал плечами. – Вы что, никогда не читаете серьезные книги по оккультной мифологии? Я это видел не раз: сидхэ могут прикасаться к железу, если оно обернуто шелком, хоть им это и неприятно. А в нескольких историях это же говорится об оборотнях и серебре. Я не стану утверждать, будто шелковая вуаль обязательно помешает ультрафиолету творить с вами гадости, но она может снизить его воздействие на достаточно длительное время, за которое вы бы оказались на дистанции разрушения.
Наступило короткое молчание.
– Право же, какая вы полезная личность! – сказал Фаститокалон с искренним восторгом, отрывая взгляд от Крансвелла и обводя им всех остальных. – Он прав. Насчет шелка. Мы часто им пользуемся, если приходится прикасаться к чему-то достаточно святому, и я практически уверен, что Высшие силы так же поступают с инфернальными артефактами. Мне и самому следовало бы об этом подумать.
– Тогда следующий вопрос, – подхватил Варни. – Где нам взять шелковые вуали? Боюсь, что современная дамская мода не позволит доктору Хельсинг предложить нам что-то из своего гардероба, даже если бы она была готова пожертвовать парой бальных нарядов.
– У меня где-то есть шелковые простыни, – вспомнил Ратвен, взмахнув рукой. – И тюлевые занавески в столовой тоже из шелка. Многие ярды ткани – это не проблема.
У Ратвена вырвался странный смешок, так что он поспешно прикрыл рот ладонью.
Варни вопросительно выгнул бровь.
– В чем дело?
– Да ничего, – ответил тот. – Просто картина того, как мы бредем по туннелям, завернувшись в простыни, как мрачные привидения из легенд, получилась довольно неожиданная. Мне бы захотелось погреметь цепями и невнятно побормотать.
– Давайте не отвлекаться, – предложил Крансвелл. – Так. Значит, вы, ребята, наматываете на себя весь шелк, какой только найдется, мы туда спускаемся, придумав способ сделать это незаметно, находим эту штуку и ломаем ее. Вампиры ртутного отравления не боятся?
– Понятия не имею, – признался Ратвен. – А тем временем остальных обитателей туннелей как-то отвлекают, да?
– Да, – согласился Фаститокалон. – Думаю, что смогу обеспечить отвлекающий фактор. По крайней мере, на короткое время. – Он потер кисть, которую покалывало, надеясь, что не ошибается в отношении этого. – Я почти уверен, что, когда сосуд будет разбит, они, скорее всего, рухнут и больше не будут представлять угрозы.
То, как Фасс это сказал, заставило Крансвелла посмотреть на него с любопытством, но вопросов от него не последовало.
На короткое время воцарилось молчание.
– Когда мы это сделаем? – спросил Ратвен. – Я
