– Все это может решить только император! Пусть Калокир, как начавший все эти переговоры с Великой Русью от имени империи, отвезет требования твои в Константинополь. Я же могу побыть пока здесь.
Святослав перестал улыбаться. Нагнувшись вперед, он негромко произнес:
– Калокир мне нужен самому. Я прекрасно вижу, чего ты хочешь, старый лис! Запомни: я пришел на берега Дуная навсегда! Если Византия не хочет признать этого и заключить с Русью новый договор, я пойду дальше и помогу Цимисхию не слишком долго задерживаться на троне. Отъезжайте обратно! Если через две недели я не получу ответа от базилевса, война будет продолжена. Можешь покинуть мой шатер!
Феофил пристально посмотрел на Святослава:
– Безумец! Еще никому не удавалось овладеть стенами Константинополя. Боюсь, тебя ждет участь твоего отца[1]. Не лучше ли принять разумный выкуп и остаться другом империи?
– Спасибо, что напомнил о позоре отца, священник! В отместку я еще поставлю Перуна на ступенях вашего главного храма! Пусть Христос поймет, что на Руси ему места нет!!!
Проводив греческих послов, великий князь призвал своего сына:
– Владислав! Немедля бери сотню и лети к Сфенкелю и Икмору. Прикажи им остановиться лагерем у стен Аркадиополя и без моего приказа не двигаться дальше. Я дал слово грекам ждать их ответа две недели. Дети Перуна должны быть честны и сдерживать свои обещания! Пусть замкнут город в кольцо, не дают подвозить туда воду и провиант. Через две недели он сам упадет в их руки!
– Дозволь мне остаться с моей сотней там, отец!
Святослав внимательно посмотрел на сына:
– Сокол рвется в самостоятельный полет? Хорошо, но во всем слушайся Сфенкеля! Забудь, что ты – мой первенец! Там ты должен быть просто сотником!
Князь чуть помедлил и с улыбкой добавил:
– Предслава весточку прислала: сын твой Олег уже встал на ноги. Жена Лейла жива и здорова.
Щеки Владислава порозовели.
– Спасибо, отец! Постараемся с Лейлой, чтобы и следующим получился сын. Дозволь ехать?
– Ступай.
Глава 41
Магистр Варда Склир был опытным полководцем, прекрасно понимавшим, сколь сложную задачу возложил на него император. Под его руку собралось чуть более десяти тысяч легионеров: два шестикогортных легиона, недавно вернувшиеся из Азии, тысяча легкой пехоты и отряд «бессмертных» Иоанна Алакаса, присланный лично базилевсом. Именно на эти десять манипул всадников, с ног до головы закованных в пластинчатые брони, и возлагал Варда основные свои надежды. Продовольствия в городе-крепости было собрано достаточно, стены были высоки и надежны, так что магистр мог долго оставаться в тылу стремившихся к столице Византии варваров железной занозой, способной больно ужалить при удобном случае.
Когда Владислав догнал союзное войско русов, печенегов и угров, те уже стояли лагерем под Аркадиополем. Точнее было бы сказать, тремя лагерями, поскольку ни Куря со своими степняками, ни угорские конники не признавали единоначалия Сфенкеля. Оттого тот и поморщился досадливо, выслушав запыленного после долгой скачки сына великого князя:
– Лучше бы Святослав прибыл сам, оставив за себя Волка. Управлять Курей может только он. Пока мы шли по новым землям, печенеги каждый день получали пленных и добычу. Долгая стоянка их просто взбесит. Да и тесть великого князя добродушием не отличается! Ладно, сегодня же соберу совет, повещу волю Святослава. А там посмотрим.
Сфенкель оказался прав. Союзная конница взбунтовалась, требуя продолжения движения в сторону Адрианополя и Константинополя. По-своему они были правы: десять тысяч лошадей требовали массу корма, который трудно было добыть, стоя на одном месте. За ночь луговины выстригались вместе с корнями, запасы зерна шли не только в торбы, но и в котлы ратных. В итоге вожди решили, что Сфенкель и Икмор своими дружинами переймут ворота крепости, конница же станет зорить округу, добывая провиант для всего войска.
Когда совещание закончилось, Куря вышел из шатра и почти сразу столкнулся с Владиславом, нетерпеливо ожидавшим русских вождей. Обезображенное шрамами лицо степняка расплылось в широкой улыбке:
– О, Володислав! Рад тебя видеть. Как поживает прекрасная Предслава?
– Жива-здорова.
– Она с отцом?
– Нет, в Переяславце с моей женой и сыном. Отец запретил им покидать город.
– Увидишь, передай привет и… мой подарок.
Куря приглашающее мотнул головой и направился к лагерю степняков. Из своего шатра он вышел с длинной нитью прекрасного крупного жемчуга, белыми льдинками играющего на солнце. Владислав принял дорогое украшение, но предупредил:
– Я остаюсь вместе с вами, отец разрешил. Мать увижу не скоро.
– Жаль. Хотя я рад, что теперь буду видеть тебя часто. Хочешь, завтра же поедем вниз по долине?
– Дозволь сначала спросить об этом Сфенкеля, князь?
– Разве сын Святослава не волен в своих желаниях? – пренебрежительно фыркнул Куря.
– Я обещал отцу во всем исполнять волю Сфенкеля и Икмора.
– Как хочешь! Теперь ты знаешь, где мой шатер, в нем ты всегда будет желанным гостем.
Широко улыбнувшись, печенежский князь развернул коня и поскакал вдоль своего лагеря.
Осажденные греки лишь наблюдали со стен за шатрами и вежами врагов, не предпринимая ни вылазок, ни обстрелов из дальнобойных катапульт. Бездействие тяготило и разлагало дружины славян. Первыми не выдержали новгородцы.
– Да что же это деется, князь? – воззвали они к Икмору. – Степняки уже полные вьюки добра набили, а у нас лишь оружием своим телеги гружены. Не желаем сиднем сидеть сложа руки!! Завтра поутру и нас выпускай за добычей!
Мощный воевода, постоянно облаченный в яркие блестящие доспехи, не в силах был смирить бунт воев. Пришлось договариваться со Сфенкелем об очередности и славянских отлучек. Так прошла первая седьмица стояния под Аркадиополем.
В полдень Варда Склир пригласил Иоанна Алакаса подняться на стены.
– Смотри! – усмехнувшись, протянул магистр руку, указывая на беспорядочные передвижения противника. – Я знал, что к этому все придет. Теперь можно и ударить! Без строя их конница не выдержит и превратится в стадо избиваемых баранов. Пешцами займемся чуть позже.
– А как же две недели объявленного епископом перемирия? – поднял брови глава тяжелой кавалерии.
– Дело Феофила – тянуть время. Наша задача – рассеять толпы варваров. Победителей не судят, легат! А победа сама падает нам в руки. Завтра под утро выводи свои центурии и прячь их вон в тех зарослях. Не спеши, дождись, когда конные явят тебе свой фланг.
– Я буду один?
– Нет конечно. Я выйду тоже. В городе останутся лишь две когорты…
Глава 42
Очередное летнее утро было приятно прохладным. Владиславу показалось даже, что он на какой-то миг перенесся на берега любимого с детства Волхова и влажный бодрящий ветерок легко снимает с лица остатки крепкого сна. Но лишь на миг: звон удил, скрип кожаных ремней, мерный топот сотен лошадиных копыт вновь вернули юношу на фракийскую землю. Он осмотрелся по сторонам. Около двух тысяч печенегов отправились на очередную изгонную охоту по долинам
