– Виссарион Виссарионович, согласно принятому мной решению на выполнение поставленной задачи у нашей корабельной группы будет не более двух часов на поддержку обороняющихся в Ивановке. Все будет зависеть от погоды. Как только туман спадет и корабли станут видны с берега и воздуха, противник обязательно немедленно вызовет авиацию, – докладываю начальнику штаба флотилии замысел выполнения полученного боевого распоряжения. Разложенная на столе калька с курсом отражает в графике обстановку и мой замысел.
– Почему, товарищ Прохоров, вы определяете так мало времени на огневую поддержку. В боевом распоряжении вам определено обеспечить поддержку не менее суток. Немцы атакуют минимум два раза в день, прямо по распорядку словно. До обеда и до вечера. Допустим, до обеда вы сорвете их атаку. А что прикажете выделить для поддержки наших пехотинцев? Бронекатера в противодействии немецким штурмовым орудиям не смогут выйти на прямое столкновение. Это мы уже прошли под Каховкой, – возмутился Григорьев.
– Дело не в боязни противодействия береговых сил противника. Дело в том, сможем ли мы уйти от удара авиации противника. Или хотя бы отойти под прикрытие своих зенитчиков. От Ивановки до Покровского четырнадцать миль, это примерно полтора часа максимального хода до зоны прикрытия зенитчиков в условиях противовоздушного маневрирования. Ориентировочно, когда туман спадет и противник визуально обнаружит наши корабли, останется не более часа или полутора до подлета вызванной авиации противника с Николаевского или Херсонского аэродрома. Примерно полчаса уйдет на связь, подачу заявки на вызов и утверждение вызова. Возможна доразведка перед налетом, это еще минут тридцать. Получается что-то соизмеримое с двумя-тремя часами с момента ухода тумана. Лоция утверждает, что в это время года в заливе возможны туманы до девяти-десяти часов утра. Вот и все мое обоснование замысла, – закончил я обоснование своего решения как командира корабельной ударной группы. – Не знаю. Может быть, использовать штурмовую авиацию? – пытаюсь обойти проблемный вопрос и переложить его на плечи командования.
– Прохоров, вы же прекрасно понимаете, что оставшаяся во флотилии шестерка исправных «чаек» будет немедленно сбита зенитками немцев. Их двадцатимиллиметровые автоматы уже успели сбить не один наш самолет за эти дни, – отсек мое предложение начальник штаба.
– Тогда нам необходимо настоящее прикрытие истребителей в воздухе все время, что мы будем находиться на виду у неприятеля и пока не придем под прикрытие батарей в Покровском, – прошу невыполнимое в этих условиях прикрытие.
– Нет и не будет больше истребителей, чем есть во флотилии. Прохоров, вы ведь сами понимаете, что из Крыма при налете истребители будут добираться не менее сорока минут. За это время любая бомбардировка закончится. Во флотилии, кроме ваших двух мониторов, сейчас нет никаких сил для поддержки обороны у Ивановки. Уже сейчас немцы практически контролируют Ивановку. Западная и южная части села трижды переходили из рук в руки. Флотилия больше не в состоянии пополнять потери не только личного состава нашего полка, но и командного. Иван Александрович, разве ты не обратил внимания на то, что в штабе и управлении уже нет большей части командиров и политработников. Все у Матвеева или на Тендре, в госпитальной палатке. Даже твой катамаран переставили к Ивановке. На нем уже второй или третий экипаж сменился. Твои пушки «Лендера», установленные на шлюпочный катамаран, дважды прямой наводкой по танкам стреляли. Корпуса фактически разбиты и еле держатся. Поэтому катамаран просто поставили на отмель. Остались только «Ударный» и «Железняков». Тем более что ты настолько развил свое ПВО, что целая батарея 76-миллиметровых зениток на борту уже под Херсоном доказала свою необходимость. Командование надеется, что «Ударный» и «Железняков» справятся с поставленной задачей, – постарался тактично напомнить начальник штаба мне на то, что командование достаточно долго закрывало глаза на мои модернизации.
– Товарищ красный командир, что за пораженческое настроение. Родина доверила вам современное оружие, целый монитор, а вы говорите о невыполнении приказа. Мне кажется, что товарищ Прохоров всеми способами пытается отказаться от боя. Может, он не соответствует своей должности и пришло время на его место поставить более решительного командира, – последнее слово сказал незнакомый полковой комиссар.
– Товарищ военком, Прохоров уже не раз доказал свою преданность и готовность выполнять приказы командования и партии. Это заслушивание решения командира ударной группы, и он обязан предусмотреть все вопросы, связанные с выполнением боевого распоряжения, обосновав их в своем решении, – постарался сгладить обстановку начштаба.
– Товарищ начальник штаба, прошу помочь мне с созданием противовоздушной позиции в заливе. Прошу разрешение выставить вспомогательные посты воздушного наблюдения в заливе и выделить в распоряжение корабельной группы буксира, лучше рейдового, который в случае повреждений окажет помощь аварийной группой или поможет с буксировкой. На нем также желательно разместить пост визуального наблюдения и партию зенитных снарядов. Ожидаю просто огромный расход боеприпасов и бой в условиях аварий и поломок. Также к острову Долгий прошу выдвинуть глиссер из распоряжения командующего. Опять же таки для пополнения боеприпасов и оказания помощи, если потребуется при изменении обстановки, – решил я увеличить количество подчиненных маломерных плавсредств.
– Хорошо, через часок к тебе прибудут командиры выделенных единиц, – утвердил решение на бой начальник штаба флотилии.
Всё, время пошло, пора действовать.
На берегу собрали весь экипаж, отдельно разместили корпост и экипажи глиссера, полуглиссера и двух шестивесельных ялов, на которые выделили матросов из состава легкораненых. Рядом расположились командиры приданных единичек. Рядом, на банкетках, присели командир дивизиона Кринов, гидрограф Орлянский и военком Федоренко. Все, кто пойдет на корабле на выход.
Еще раз, как и уже много раз раньше, постарался отработать слаженность экипажа в условиях, в которых еще никто из них ранее не бывал. В условиях, в которых экипаж нашей реальности продержался в противовоздушном бою целых шесть часов, в условиях, когда корабль ушел на дно с пустыми погребами зенитных выстрелов и большей частью экипажа. Словно карманный линкор «Бисмарк» в Атлантике или японский линкор «Ямато» на Тихом океане.
01.00
Идущая в тумане по счислению кильватерная колонна из двух мониторов, шести бронекатеров и двух вспомогательных судов подошла к выставленным вехам, обозначающим координаты огневой позиции. Мерный рокот выхлопа вспомогательных двигателей погас в тумане. Бронекатера пошли дальше, а мониторы начали постановку на якорь, каждый у своей вехи.
02.00
Отданные якоря ушли на дно залива, а орудия главного калибра выполнили наводку на веху, установленную и подсвечиваемую гидрографическим катером, оборудовавшим огневую позицию для двух мониторов. Несколько минут на счисление и сверку азимутов, и вот уже орудия главного калибра обоих мониторов смотрят в сторону позиций, занятых немцами вчерашним вечером. Телескопическая мачта подъемного корректировочного поста ушла вверх, по которой тут же в корзину поднялся боцман. Сегодня он и резервный наводчик, наблюдатель и слухач. С каждым метром
