– Это… – он не находил слов.
– Плохо, да? Я только учусь. Местами контуры нечеткие и изображение расплывается. Но в целом что скажешь? – Фирс покусывал губу, ожидая вердикта Форсворда.
– Прекрасно, – выдохнул заклинатель.
– Спасибо. Ты передашь ей? Думал еще записку приложить, но не стал. Я, наверное, один из последних, кого Натт хочет видеть.
– С чего ты это взял? Ты ей жизнь спас.
– Ей спас, а Квелду не успел. Она всегда неосознанно будет винить меня в неправильном выборе. А я не мог поступить иначе. Да и потом – мы с ней квиты. Не одолжи она мне кусок своей печени, – Хассел погладил себя по правому боку, – я бы не стоял перед тобой. Она ничего мне не должна.
– Мне сказать, от кого подарок? – спросил Синд.
– Как хочешь, – пожал плечами стихийник. – Главное, заставь ее вернуться в Тэнгляйх. Заверь, что в академии все будет по-прежнему, а постояннее всех мерзкий южанин, готовящий для нее очередную пакость.
Маг улыбнулся, махнул рукой и поспешил вперед по коридору. Синд смотрел ему вслед, сжимая в одной руке коробочку со сферой памяти, а второй комкая письмо в кармане.
Даже без сурового голоса тьмы мысли путались и сбивались.
Это его, Хассела, выбор.
Он не собирается бороться за Натт Мёрке.
Незачем отдавать ему письмо.
А что, если, отступив сегодня, Фирс победит завтра?
С каждым оставленным за спиной километром сердце в груди юного Форсворда начинало биться быстрее. Парень сгорал от предвкушения увидеть подругу.
Какая она теперь? Прежняя Мёрке не слишком отличалась жизнерадостностью, а смерть брата могла окончательно вытянуть тепло и краски из маленькой некромантки. Но он справится. Для начала пригласит ее в местное кафе с самым лучшим мороженым. Главное, никакого кленового сиропа, она отчего-то никогда его не ест. Меньше плохих мыслей, меньше дурных воспоминаний, меньше тьмы.
Повозка семьи Форсворд въехала на подъездную дорогу к поместью Мёрке.
Несмотря на то что лето уже было на пороге, до сих пор кое-где в тени деревьев лежал грязный снег, и жухлая, бесцветная, прошлогодняя трава покрывала землю. Плодовые деревья отчаянно пытались разродиться почками. Унылое место. Неудивительно, что в северных районах рождается больше всего некромантов. Тлен и увядание. Этим буквально пропитан воздух в Форкелелсе.
По-хорошему, надо взять Натт в охапку, запихнуть в повозку и увезти отсюда куда подальше. Но вряд ли чета Мёрке отпустит теперь свое чадо за порог.
Синд заметил во дворе дома склоненную над клумбой миниатюрную фигурку. Чем ближе он подъезжал к поместью, тем больше знакомого угадывалось в чертах лица рыжеволосой женщины. Парень уже не сомневался в том, что это мать Натт, Санна Мёрке.
Из его головы тут же вылетели все слова приветствия и соболезнования. Даже тьма ничего не подсказывала. Скрутилась тугой змеей на сердце и выжидала следующего броска. Сейчас она была довольна мальчишкой и решила дать ему передышку от своих нравоучений.
– Добрый день, госпожа Мёрке, – Синд не выдержал и спрыгнул раньше времени с тормозящей повозки.
– Добрый, – не поднимая головы, отозвалась женщина. – Муж говорит, чтобы бросала уже эту глупую затею. Не хотят расти цветы на нашей земле, но я упрямая. Ну что, попробуем?
Санна посмотрела на гостя и лукаво подмигнула. Она сделала шаг назад от клумбы, отряхнула пальцы от земли и закрыла глаза. Вокруг начало сгущаться тепло, а волосы на затылке Синда зашевелились от нежных, живительных потоков магии.
– Получилось! – в восхищении выдохнул мальчик, глядя на проклюнувшиеся крючки стебельков. – Не знал, что вы стихийница!
– Не все так просто, – ответила женщина и слегка качнулась от напряжения, но некромант тут же подставил локоть. – Спасибо. Ты Синд Форсворд?
– Да. И можно без фамилии. А я вас тоже сразу признал, Санна Мёрке. Темная Лилия…
– О, знаешь наши диалекты? – одобрительно кивнула мама Натт.
– Немного. Натт научила меня некоторым словам и именам.
– У меня не имя, а проклятие. Лилия, а настоящие лилии вырастить не могу, даже у склепа сына, – она запнулась на слове, ее взгляд потускнел и сделался таким же пустым, как бесплодные земли Форкелелсе, но через пару секунд она встрепенулась. – Ты прости меня, Синд.
– Ничего, я знаю, что такое терять близких, – тихо проговорил парень.
– А Натт знает про твою утрату? – женщина по-матерински коснулась плеча гостя.
– Нет. Я пока не готов ей рассказать.
– Тогда буду молчать, – пообещала Санна. – Хочешь увидеть ее?
– За этим и приехал, – кивнул некромант.
– А тот мальчик, Фирс Хассел, не приедет?
– Он благодарен вам за приглашение и щедрое предложение стать членом вашей семьи. Но у него в Сорплате живет крестный, Фирс поехал туда на лето, – соврал Форсворд, ненавидя самого себя.
– Ох, как же я рада, что он не одинок, – улыбнулась женщина. – Так, Синд. Иди по этой дорожке, увидишь аллею слева, в ее конце – семейный склеп. Натт гуляет где-то неподалеку. Не буду вам мешать, мне все равно надо посмотреть, как там дела у няни с крошкой Абби.
Синд дождался, когда Санна отойдет подальше, а затем пустился бегом. Однообразие больше не удручало, ведь здесь совсем рядом она. Протянуть руку, коснуться, прижать к себе и не выпускать.
– Я так скучал, – прошептал некромант в рыжую макушку ошарашенной девочки, зажатой в тиски крепких объятий.
– Синд? – глаза с болезненными красными прожилками не верили, а пальцы взметнулись к лицу друга.
– Ага, он самый.
– Скажи мне…
– Что ты хочешь услышать, Натт?
– Скажи!
На самом деле он мечтал сказать много всего. Доброго, теплого и пронзительного. Пообещать сводить в кафе в Рискланде и наесться пирожных до отвала. Свозить к себе на родину, познакомить с семьей. Но вместо этого вырвалось совсем другое:
– Мы что-нибудь придумаем вместе. Я привез кое-какие книги Деарда Рё’Тена…
