— Правда, что ли? — простодушно спросил пораженный Артам.
— А какой смысл мне тебе врать? — вопросом на вопрос ответил Артем. Он знал, что дальше надо помочь напарнику найти правильный ответ. Подсказать ему его. — У нас целые страны вымирали от чумы с муками, сгнивая заживо.
— Подожди, надо вспомнить, — ответил маг. — Бытовую магию я не особо люблю. Затрат Эртаны много, а результат маленький. Так, так, — проговорил он. — Это в разделе изгнания, по-моему, нет, не там. Надо в книге посмотреть.
— Так посмотри! — не вытерпел Артем и сказал несколько резче, чем хотел.
— Сам посмотри.
— А где она у тебя? — Артем стал озираться, ища вещи мага, но ничего не находил. Кровать, горшок, лавка. Он заглянул под кровать, там, кроме толстого слоя пыли, были только пауки.
— Под тюфяком, у изголовья, — подсказал Артам.
Артем поднял набитый вонючей соломой тюфяк и увидел грязную тряпичную сумку. Причем сумка была с клапаном и закрывалась на деревянную пуговицу, как у армейской плащ-палатки. Он с сомнением взял хозяйство напарника и осмотрел, вертя его в руках. Ткань как джинса, только зелено-бурого цвета. Потертая, но еще довольно крепкая. Что-то знакомое он увидел в ней и вспомнил. Западные хиппи семидесятых ходили с такими торбами.
Внутри был кожаный кошель с медяками и одной белой монеткой. Что на ней написано, он не понимал. Запасная рубаха. Нестиранная, наверное, с самой покупки. От нее несло такими ароматами, что Артем побыстрее вытащил книгу, а сумку закрыл. Пролистал. Почесал щеку и сказал:
— Я не понимаю, что тут написано, дружище.
— Это поправимо, — совершенно спокойно ответил второй. — В школу принимают всех — и грамотных, и неграмотных. Чтобы не тратить времени на их обучение чтению и письму, используют особое заклинание. Ты его сможешь повторить. Открой последнюю страницу, — стал он деловито давать указания. — Там в первом ряду первый рисунок сверху. Посмотри на него и пожелай, чтобы он развернулся. Да, и не забудь приложить к нему палец.
Артем с сомнением перевернул книгу и увидел рисунок сжатого кулака. Приложил палец и мысленно пожелал раскрыться. На его глазах кулак раскрылся и медленно показал движение пальцев. Артем попробовал повторить и понял: у него не получается. Пальцы мага были слабоподвижными, они хорошо делали только хватательные движения. Посмотрев на руки-крюки, Артем понял, что парень в детстве или переболел чем-то, или получил травму, отчего его пальцы скрючились. Сам Артем играл в детстве на аккордеоне, ходил в музыкальную школу, и пальцы его тела летали, как мотыльки.
«Теперь у меня есть первая цель в этом мире, — решил Артем, — разработать пальцы».
Жить без какой-то определенности он больше не хотел. Размышляя над своей прошлой жизнью, он понимал, что замахивался на неподъемные для него дела. Принимаясь открывать свой магазин, осознавал: не потянет. Бросал и строил прожекты дальше. Как и все, он был заражен страстью быстро обогатиться и купить малиновый пиджак. Но убивать ради этого и воровать, обкладывать данью новоявленных предпринимателей он не хотел. Хотя понимал, что страна словно сошла с ума. Инженеры, учителя, экономисты — все бросились торговать. Турция, Польша стали самыми популярными маршрутами. Большие баулы, затравленный и в то же время лихорадочный, бешеный взгляд теток, которые из прилежных жен превратились в кормильцев семей. Их ругань и плач — все это слилось воедино и стало неотъемлемой частью их жизни. Все стали ругать всех и завидовать тем, кто мог устроиться в этой жизни, и радоваться, когда такому удачливому сворачивали голову. Наверное, он мгновенно повзрослел после смерти и воскрешения.
Чудно звучит — после смерти и воскрешения! Но как иначе описать то, что с ним произошло?
Пропало желание успеть, как другие, и пришла мысль, что надо руководствоваться разумом, а не жаждой денег. Остановись, Артем, не спеши. Ты уже однажды бежал бегом и прибежал к смерти. Кто-то внутри него шептал это ему, и он послушался.
Артем притянул к себе лавку, уселся поудобнее по-турецки, положил на лавку руки и стал выполнять комплекс упражнений, что показал ему его старый учитель. Пальцы толстые и малоподвижные, одеревенелые, словно корни деревьев, не хотели его слушаться и жили своей жизнью. Он настолько увлекся, что не заметил, как в приоткрытую дверь заглянула Чучело и вытаращилась на его упражнения. Она несколько минут смотрела, как маг повторяет одни и те же движения пальцами. Видно было, что они его плохо слушались. Потом не выдержала и зашла, неся деревянный поднос.
— Ваша милость, хватит мучить свои пальцы, — решительно и смело сказала она, — сядьте лучше поешьте, пока горячее.
Артем оторвался от своего занятия и посмотрел на девочку.
— Спасибо, красавица! — по-доброму улыбнулся он, забирая у нее поднос. — Никто не плевал? — сначала посмотрев на кашу и подняв глаза, со смехом спросил он.
— Я не позволила! — заявила она и гордо подняла свою нечесаную головку.
— Это правильно, — сказал Артем и сразу почувствовал, как он сильно проголодался. Взял оловянную ложку и осторожно попробовал горячую, вязкую кашу. На вкус она ему ничего не напомнила, но было довольно вкусно, и в ней было даже несколько кусков мяса.
— На топленом свином сале, — сообщила девочка, и он понял, что это здесь считается изысканным деликатесом. Но он был в еде непривередлив. На вкус пищи порой даже не обращал внимания. Когда денег не было, питался чем придется. Поэтому он благодарно сказал:
— Спасибо, крошка. Ты постаралась?
Девочка задорно кивнула.
— Когда Рагунда отвернулась, я стащила ложку и положила в горячую кашу.
— Молодец! — похвалил ее Артем, уминая кашу с хлебом и прихлебывая молоко из оловянной кружки. — Только не попадись. Тебе сколько лет?
— Лет? — переспросила она. — Мы считаем веснами. Мне уже шестнадцать весен. Так Рагунда говорит.
Артем даже есть перестал. Выглядела Чучело лет на десять, максимум на одиннадцать. Он покачал головой и засмеялся:
— Хорошо сохранилась, я бы больше десяти весен не дал.
— Это потому что я
